У нас оставались теперь два пути. Длинный и короткий. Длинный заключался в попытках снизить потребление тока излучателями с тем, чтобы увеличить время работы и, соответственно этому, дальности полёта.

Короткий путь заключался в увеличении количества излучателей и тоннажа, что позволяло снизить нагрузку на единицу силы. Правда, усложняло сам механизм.

Был и третий путь, который включал в себя первые два на равных основаниях. Вместе с увеличением количества мы вынуждены были пересмотреть и качество, то есть, сделать излучатель ещё более сильным и экономичным.

Так у нас к середине этого года получился «Кузнечик-2». Вместо четырёх – двадцать излучателей новой конструкции на шасси облегчённой аккумуляторной тележки, для увеличения запаса энергии, с герметичной пилотской кабиной сверху. Представляете уже как выглядел наш летающий аппарат? Я мог поднимать его невысоко над полянкой и немного перемещать. На отработку управления ушёл ещё почти месяц. И Ник-Ник стал уже меня поторапливать.

Первое, уже лётное, испытание мы провели в субботу 11 октября прошлого года, как у нас водится, поздним вечером, мы выполнили наш первый пилотируемый полёт.

Погода в тот день оставляла желать лучшего. Временами моросил мелкий холодный дождь, мокрые низкие облака, до самого горизонта закрывали небо. Но неважная погода была даже к лучшему. Не окажется случайных и ненужных свидетелей.

Мы пользовались для своих экспериментов воздушным пространством над городом, которое даже для лёгких квадрокоптеров было закрытым. Поэтому случайные свидетели были явно лишними. Власти, узнав о нашем незаконном поведении, надолго, если не навсегда закроют нашу «лавочку», и можно было бы забыть об полётах «Кузнечика».

Подбадривая самих себя лихим разбойничьим гиканьем, мы вдвоём впервые вытолкали нового тяжёлого «Кузнечика» по скользкой, раскисшей дорожке к точке старта. Некоторое время я пытался отговорить Ник-Ника от полёта. Мол, сам справлюсь, зачем нам рисковать вдвоём. Я-то пилот, и один мог рисковать. Но не смог его уговорить. И около семи вечера, больше не тратя на спор времени, мы сели в кабину, показавшуюся сразу маленькой и очень тесной, и пристегнулись. Авдеев подсмеивался: «Машинка, Антон, японская. Водитель – справа, пассажир – слева». Мне для управления нужна была не стеснённая правая рука. Правда, и справа мне мешал расположенный вплотную блистер выпуклой крышки кабины.

Аккумуляторы заряжены до предела. Система жизнеобеспечения, о которой пришлось позаботится, заправлена воздухом и поглотителем, которых нам должно хватить на целый час, или три таких пробных полёта. Главное было поднять машину в воздух, не потеряв устойчивость, и после удачно вернуться. Мы проверяем герметичность, управляемость всеми излучателями, я фиксирую в системе ориентации своё положение…

Сам старт произвёл потрясающее впечатление, аппарат легко и непринуждённо оторвался от земли мы поднялись почти над кронами деревьев и, повисев так немного опустились. Если честно, мы такого успеха не ожидали. И тут же, недолго переговорив, решили продолжить. Заряд аккумуляторов мы не использовали и на один процент. Я движок мощности передвинул с двенадцати до семидесяти процентов. «Кузнечик» быстро, практически, за секунды выскользнул за облака. И разогнался при этом до какой-то бешеной скорости. Я тогда ещё сравнил наш экипаж с ракетой. А мой пассажир Авдеев сравнил нас с пришельцами на летающем блюдце.

Но с обтекаемостью у нас всё же проблемы. Ускорение, с набором скорости всё падало. При этом судно наше стало заметно потрясывать, а стекло кабины ощутимо нагрелось. И стало разогревать воздух в кабине. Именно из-за этого и полёт пришлось прервать прежде, чем мы достигли границы воздушного терминатора, где возможно было увидеть зашедшее за горизонт солнце. Я мощность убрал до нижнего предела и у нас в кабине на какое-то время всё перевернулось… Ноутбук чуть не выскользнул из моих рук, и мы с Авдеевым, стремясь вылететь в небо, повисли на привязных ремнях. Инерция. Но это всё длилось секунды, тормозящее встречное усилие создавалось сопротивлением воздуха.

Потом мы вернулись снова под облака. Тут уже я не пытался вернуться в точку старта. Под нами была ночная земля без признаков координатной сетки, да и камеры нижнего обзора у нас не было, поэтому снизились к поверхности мы километрах в десяти от нашего полигона в безлюдном месте речной поймы, в районе Казённой Заимки, и опустив аппарат на песок и откинув горячий фонарь, долго хохотали, не в состоянии что-либо сказать. Я хотел поздравить Ник-Ника, но он не дал мне даже открыть рта: «Потом!».

Испытывая горизонтальное маневрирование, обратно мы возвращались, скользя почти над самой поверхностью воды. Достаточно легко двигались, следуя сперва над руслом реки, а после над извивающимися речными рукавами в районе нашего садоводства. Я, опасаясь нас утопить, контролировал наше положение в пространстве и не мог отвлечься, Авдеев, играл роль штурмана, определяя, куда нам надо двигаться. Наш «Кузнечик» в полёте был послушен и чувствителен как живое существо. Это результат обкатки программы на беспилотном первом «Кузнечике». Как сказал Авдеев, этот аппарат и создан был, чтобы летать у поверхности. При горизонтальном полёте, он откликался на малейшее движение джойстика и притом был железобетонно устойчив. Как лодка, плывущая по воде, ни разу не изменил высоты зависания.