– Атаман, может, откупимся от шавок? – предложил простое решение казначей.

– Не, бесполезно, нами крупный «пёс» заинтересовался, – начал понимать подоплёку Алексей. – Нас, видимо, за участие в подпольных боях взяли.

– Так хозяин таверны и полиции, и якудза процент отчисляет, – о том все знают, – не понял Андрей.

– Усатый паук нас и сдал «фараонам», – разъяснил Алексей, злясь на злобного японца. – Я видел, как он записочку писал.

– Зачем хозяину резать курицу, несущую золотые яйца? – удивился неразговорчивый Фёдор.

– Этим вечером у птички отрасли крылья. Хозяин понял, что жар – птица теперь улетит из его курятника.

– А всё, атаман, из – за твоей строптивости, – укорил анархист. – Завалил бы борца на арене – честные бы денежки получили и дальше жили спокойненько.

– На цепи – не жизнь! – рявкнул на слабака Алексей. – Больше кланяться не буду. Забудь о таверне! Подлое место.

– Ох, как бы нас в кутузку не упекли? – поёжился Андрюха и, запустив руки в карманы, горестно вздохнул: – И доллары теперь отнимут, ироды узкоглазые.

Когда компанию русских завели в кабинет начальника полиции, подтвердились худшие опасения казначея. Пришлось вывернуть карманы. На столе моложавого офицера полиции выросла, рядом со скудной кучкой медной мелочи, горка мятых долларовых купюр. Полноватое лицо начальника расплылось в довольной улыбочке, и без того узкие глазки превратились в щёлочки.

Алексей узнал эту японскую рожу. Противная улыбочка подсказала. Самурай был в числе тех, побитых бамбуковым мечом учеников кэндо, которых гонял по залу казак. Теперь мстительному офицерику представилась возможность нагадить казаку. На остальных русских он даже не глядел, а вот с Алексея не сводил глаз. Ради сладкой мести, он лично соизволил прибыть в столь поздний час в управление – не смог, для обстоятельного допроса, дождаться утра. Торопился поскорее запротоколировать улики и факт незаконного оборота валюты.

Конечно же, о проведении подпольного боя на арене «Шторма» в протоколе указано не будет – хозяин отчисляет долю от дохода исправно. Русские тоже не решатся указать такой преступный источник наживы. Могут приврать, что выиграли валюту в карты, но азартные игры в империи под запретом, хотя и уголовная статья не столь грозная. В историю про добрых самаритян судья не поверит, ведь американские спонсоры утречком убудут в Гонконг. Мстительному молодому полицейскому аж было интересно, как теперь станет выкручиваться этот гордый чужеземец. Строптивый казак ответит за оскорбление высокородного самурая! Долго придётся русским за решёткой сидеть, пока следствие не закончится. А двигаться оно будет очень неспешно, уж о его черепашьем ходе начальник местной полиции позаботится. Он бы и раньше сцапал наглых иноземцев, но арест, без веской причины и убойных улик, общество расценило бы как подлую месть за мелкую обиду. Самурай тогда «потерял бы лицо».

Кабинет начальника располагался на втором этаже здания. Единственное окно забрано толстой решёткой. Несмотря на распахнутые настежь ставни, в комнате душно. На море штиль, ни дуновения ветерка.

– Юрка, спроси у этой напыщенной жабы: не боится ли сквозняка? – усмехнулся Алексей.

– Чего спросить? – вытаращил глаза переводчик.

– Не умничай, переводи, – строго глянул на дружка казак. Алексей чувствовал, как к двери кабинета приближается по коридору фигура с самурайским мечом на боку. Он узнал человека со звёздами майора на погонах и торопился подыграть.

Юрка пожал плечами и перевёл нелогичный вопрос казака, ведь в жаркой комнате духота, за окошком воздух, как ватный.

Начальник полиции презрительно расхохотался над глупым вопросом русского, не удостоив казака ответом.

В следующую секунду створка двери без стука широко распахнулась, на пороге выросла фигура в мундире майора контрразведки. За спиной офицера виднелись виноватые мордашки стражников. Остановить высокопоставленное лицо рядовые не посмели.

Внезапно, за старым самураем в комнаты ворвался мощный воздушный поток. Сильный порыв ветра подхватил со стола купюры, швырнув бумажки в открытое окно. Решётка не смогла удержать доллары. Улики растворились в темноте ночи.

Начальник полиции бросился к окну, но лишь увидел, как порхают в свете уличного фонаря бумажные бабочки. Зелёные крылья уносили их в сторону морской гавани.

– Добрый вечер, уважаемый Минедзи Сукэ, – лёгким кивком поприветствовал молодого начальника полиции вошедший в кабинет майор.

– Не такой он уж и добрый, уважаемый Сугинобо Мицумото, – кисло скривился глава полиции Вакканай.

– Агенты донесли, что вы моих подопечных взяли «на горячем». Можете предъявить улики? – с каменным выражением лица, невозмутимо спросил контрразведчик.

– Теперь… уже нет, – с грустью посмотрел в звёздную ночь за окошком полицейский. Он был потрясён произошедшим казусом.

– Русские у меня в разработке, – заявил права на арестованных Сугинобо.

– Забирайте, мне они уже не к чему, – раздражённо махнул ладошкой Минедзи Сукэ.

Сугинобо кивком указал арестованным на дверной проём. Все послушно направились к выходу, только Андрюха вначале метнулся к столу полицмейстера.

– С вашего позволения, – ладошкой сгрёб медную мелочь, оттопырив карман, анархист. Не забыл казначей и про их документы, отобранные полицейскими. Порыв ветра унёс деньги, а справки, лежавшие на дальнем краю стола, не тронул.