Я судорожно кивнул.

Восемь секунд — это мелочь. И целая вечность, когда горит красный восклицательный знак.

Он мог загореться лишь из–за ЧП — например, при пожаре… Или если трубу прорвёт… Или при землетрясении…

Или если кто–то вскрывал мой дверной замок.

Открыв глаза, я сразу понял, что нахожусь в комнате не один.

Я никого пока не видел, но чувство было однозначным: рядом кто–то точно есть. Он пришёл по мою душу, и он уже близко. Его взгляд буравил спинку гейм–кресла.

Он меня видел, а я его — нет.

— Без глупостей, Клим, — сказали сзади — почему–то приглушённо, будто визитёр был в маске. — Посмотри вверх.

Я посмотрел.

Надо мной висел дрон — угрожающе низко, как шмель над цветком. Дрон был чёрный, шестироторный. Под его брюхом поблёскивали баллончики с открытыми распылительными головками.

Сзади вновь заговорили:

— Надеюсь, ты не думаешь, что это дезодорант? Вставай, но без резких движений.

Медленно встав, я развернулся.

Незваный гость был у порога. Им оказался Лоцкий, но узнал я его не сразу: нижнюю часть его лица скрыл резиновый респиратор. По бокам были фильтры, глаза защищали пластиковые очки.

— Второй раз не здороваюсь, — сказал Лоцкий. И сумбурно добавил: — Я же обещал, что ещё с тобой свяжусь.

— Обещал… — растерянно признал я.

И осознал всю нелепость его слов: он что, пришёл поговорить?.. С дроном и в противогазе?.. Взломав для этого мою дверь?!

Но тут до меня запоздало дошло, во что Лоцкий одет: перчатки и комбинезон. Это было очень плохо. Он ведь так вырядился, чтобы следов не оставлять…

— Сядь, Клим, — велел Лоцкий.

— Куда?.. — тупо спросил я.

Лоцкий подумал и решил:

— На диван. Руки держи так, чтобы я их видел. И учти, что гексакоптер определил тебя как цель: дёрнешься — выпустит газ.

Дождавшись, пока я сяду, Лоцкий занял кресло напротив.

— Сейчас мы будем говорить, — мягко сообщил он. — От итогов разговора зависит твоё будущее. Хотя есть вероятность, что его у тебя не будет.

— Я уже догадался… — мрачно сострил я.

Взгляд мой упал сначала на дрон, затем — на плазменный экран, где отражалась прихожая. Заметив это, Лоцкий поморщился:

— Вот только не надо этих глупых предположений: входную дверь я закрыл. Замок не взломан, я использовал отмычку. Кстати, не вздумай орать: звук свыше семидесяти децибел станет для дрона сигналом к атаке.

Осторожно кивнув (мол, всё ясно), я заметил в экране отражение кейса, похожего на ящик для инструментов. Значит, там лежит одежда: Лоцкий сменил её в подъезде, облачившись перед моей дверью в комбинезон. А ещё в этом ящике могло быть много чего интересного — как для допросов, так и для имитации суицида (к слову, второе никого и не удивит: я ведь алкаш, потерявший семью. Могу вены себе вскрыть, могу повеситься… Расследовать это особо не станут).

В общем, мне и правда всё было ясно…

Конечно, я искал выход, но его не было. Всё сводилось к тому, что я влип.

И всё–таки я не мог не спросить:

— Это ты убил Кэсс?

— Нет, — сразу сказал Лоцкий. — И я понятия не имею, кто это сделал.

Мне показалось, он не врёт… Да и зачем ему врать? Все козыри у него.

— Но ты подставил Тарищева? — уточнил я.

— Подставил, — признал Лоцкий.

Я растерянно молчал, ожидая объяснений: почему–то казалось, что он их даст.

И он дал:

— Мне нужно было сделать так, чтобы Рябов угомонился: не только отозвал тебя, но и не обращался к другим менторам. Я даже с женой его говорил. Вместе мы его убедили, что всё кончено: виновник ДТП найден, пора ставить точку.

— Но зачем?.. — проронил я.

В ответ с усмешкой донеслось:

— Не хочу, чтобы кто–то узнал о первой виртуальной копии человека: это слишком ценная информация, чтобы ею делиться.

Я вздрогнул.

— Ты за мной следил… — мне вспомнились слова Затворника: он ведь сразу просёк, что за мной следят двое — виртуоз и дилетант.

Вот второй–то передо мной и сидел.

— Следил, — признал Лоцкий. — Вплоть до взлома Цолфи и даже чуть дольше — пока твой приятель не избавил тебя от вирусов. Я и за Жаровым следил, и за Гаем, и за Моррисоном. За каждым из твоих предшественников.

— Зачем?.. — повторил я.

— Чутьё. Профессиональное чутьё, Клим, — без ложной скромности сказал Лоцкий. — Я ведь ещё летом понял, что баг в «Китеже» был не багом, а чем–то большим: уже хотя бы потому, что не нашлась его причина. Значит, это нечто важное, так? Что–то, чего раньше не было, — он помедлил и добавил: — А из всех уроков, что я получил в жизни, главными были два: в любой драке бить первым и не упускать свой шанс.