– Если пожелаете, правила гарема не запрещают. Сперва его посмотрит лекарь, – сказала Зиньям.

Неожиданно Аля заметила фигуру на длинной каменной галерее и обмерла: на нее, вымокшую, покрытую илом и водорослями, смотрел сам Король. Величественно стоял он, изящно держась за перила сильной рукой, усыпанной перстнями. Кровавым пятном светилось алое шеврани, а лицо скрывала неизменная маска.

– Ты хороша, – проговорил Король, царственно глядя с галереи.

– В чем же, Ваше Величество? – опустив плечи и склонив голову, сдавленно спросила Аля. Под неуловимо пристальным взглядом Короля она съеживалась, ощущая, будто продолжается испытание.

– Ты смелая и готова защищать тех, кто слабее. Эрукила оставь себе. Ты спасла его, теперь он привяжется к тебе, – неожиданно мягко ответил Король. И Аля могла поклясться: под маской он тепло улыбается.

«Может, он и правда не тиран? И почему мне кажется, что я его знаю? – внезапно подумала она. – Конечно знаю, видела на испытаниях. Может ли он оказаться на самом деле добрым и великодушным? Хотя это ничего не меняет».

– Госпожа, вам срочно надо принять душ и переодеться! – деловито засуетилась Зиньям, как только Король удалился, и, накрывая плащом, спешно повела в покои.

Аля задумчиво шла, прижимая к себе потихоньку согревавшегося малыша-эрукила. Зверек оказался ласковым и почти ручным. Размером с котенка-подростка, он испуганно прильнул к груди, закрываясь длинными рыжими ушами.

«Ну вот, у меня появился маленький друг. Все будет не так скучно. Звери лучше людей, они не предают. Правда, эрукил? Надо будет придумать тебе имя», – утешала себя Аля ближе к вечеру, когда лекарь осмотрел пушистого детеныша.

Зверек успел высохнуть и на кошачий манер вылизывал гладкую мягкую шерстку. Он с интересом обследовал покои, обнюхал влажным черным носиком все углы, попробовал предложенные ягоды с подноса. Потом счастливо забрался ловким пружинистым прыжком на кровать, цепляясь за покрывало маленькими коготками, и сонно привалился к бедру Али, довольно щурясь. Она сочла, что тоже устала от потрясений, навалившихся за один день, и вскоре легла спать. Казалось, все беды и тревоги отступили на какое-то время, оставили наконец-то в покое.

Только посреди ночи Аля проснулась от нарастающего гула. Она привыкла к шуму ветра и мелодии волн у подножья скалы, но звук доносился из-за двери, скрежещущий, едва уловимый. Неправильный звук!

– Эрукил, это ты? – еще не вполне проснувшись, спросила Аля. Зверек, едва успев привыкнуть к новому жилищу, уютно спал в ногах. Но он тоже что-то почуял, подскочил и кинулся в двери, жалобно скуля.

«Портал! Это снова портал гарпий! Кто-то открыл портал!» – в ужасе осознала Аля, явственно улавливая пугающий запах дыма.

Но она не успела ни выбежать в коридор, ни позвать на помощь. Чья-то мозолистая ладонь накрыла рот, а к шее оказался приставлен острый нож. Низкий женский голос прошипел:

– Крикнешь – убью.

– Бенну, спаси! – хотела позвать Аля, но из перехваченного грубой рукой горла вылетел лишь хрип.

Их несли над морем. Алю привел в себя запах соленого ветра, который колкими брызгами омыл холодные щеки. Это прикосновение совсем не напоминало те нежные объятия ветра, которые ласкали во время памятного полета с Бенну: они обжигали ледяной неизвестностью, заставляя покрываться мурашками.

Из груди вырвался сдавленный кашель. На губах вкусом разложения хлопья пепла. Пепел… Откуда? Аля с трудом открыла глаза. Ресницы слиплись от слез, которые она не успела выплакать.

Почему не успела? Какое-то время сознание не желало собирать разрозненные эпизоды страшной пленки. И лишь гул крыльев над головой заставил все вспомнить: ее похитили. Ее и, похоже, еще кого-то из невест.

Чья-то грубая рука закрыла ей рот в покоях, а на шее ссадил след от приставленного к артерии кинжала. Старинный подлый метод нападений сработал, от ужаса Аля онемела, а потом ей, похоже, что-то вкололи или применили магическое средство. Она потеряла сознание и лишь смутно помнила, как с ней вылетели наружу из окна, ныряя в темный портал, расколовший непроницаемой нефтяной чернотой кобальтовое ночное небо.

А теперь, зависнув в когтях беспощадной гарпии над ревущими волнами, Аля испытывала тот ужас, который выламывает суставы и скручивает тугим узлом внутренности. Она была одна! Совершенно одна в окружении молчаливо парящих над водной бездной темных тварей. При нападении на дворец рядом оказались Бенну и Огвена, они защищали невест, они сражались спина к спине. Но вот они остались где-то далеко, по ту сторону портала. Живыми ли? Искаженное мукой страха воображение рисовало катастрофические полотна разоренного дворца, осыпающегося грудой обугленных камней. И от бесконечного испепеляющего одиночества хотелось прекратить дышать, застыть насекомым в янтаре. Не мыслить и не испытывать это бесконечное отчаяние.

«Нет! Они живы! Это провокация!» – упрямо сказала себе Аля, когда ветер кинул в лицо новую порцию брызг. Похоже, ее унесли далеко: она видела вдалеке поросшие хвойными лесами склоны и ежилась от пронизывающих порывов. Легкая ночная сорочка, подходящая для душных ночей на острове Фрет, ничуть не защищала от чужого непривычного холода. Все намекало на то, что ее тащат прямиком на остров гарпий.

Вскоре она пришла в себя настолько, чтобы приподнять голову и лицезреть отвратительное чудовище с когтями, лапами гигантского орла и верхней частью туловища женщины в черном мундире и сплошной маске. Темные крылья окутывали полупрозрачной магией, а птичьи лапы крепко вцепились в плечи Али.