– Согласен, - торопливо заявил Харольд.
– И даже очень.

– По тому, как ты себя ведешь, этого не скажешь, - заметила Кэтрин.

– По поведению людей иногда бывает трудно сказать что-то определенное, - ответил Харольд.

– Я тебя люблю, - ледяным тоном произнесла Кэтрин.

Харольд снял очки и нервно протер линзы носовым платком.

– А как же Чарли Линч?
– спросил он, обрабатывая стекла и не глядя на Кэтрин.
– Все знают, что ты и Чарли Линч...

– А я тебе даже вовсе не нравлюсь, - продолжала Кэтрин, с каменным выражением лица.

– Нравишься. И даже очень. Но Чарли Линч...

– С ним покончено!
– бросила Кэтрин настолько резко, что у неё клацнули зубы.
– Я сыта им по горло.

– Но он же классный парень, - сказал Харольд, водружая очки на место.
– Ведь он - капитан бейсбольной команды. Президент клуба восьмиклассников и...

– Он меня не интересует, - ответила Кэтрин и добавила, - с некоторых пор.

Они продолжили путь молча. По мере приближения к дому, Харольд слега ускорял шаги.

– У меня есть два билета в кино на вечерний сеанс, - сказала Кэтрин.

– Спасибо, - ответил Харольд, - но мне надо готовить уроки.

– В субботу вечером Элеанор Гринберг устраивает вечеринку, - сказала Кэтрин, слегка замедляя шаги, по мере приближения к дому Харольда.
– Я могу привести с собой кого хочу. Тебя это интересует?

– Бабушка...
– произнес Харольд.
– В субботу мы едем к бабушке. Она живет в Пенсильвании, в Дойлстауне. У неё семь коров. Я живу там летом. Я знаю, как надо их доить, а они...

– Тогда в четверг вечером, - торопливо сказала Кэтрин.
– Папа и мама по четвергам уходят играть в бридж и возвращаются не раньше час ночи. В доме остаются лишь я да малышка, которая спит в своей комнате. Одним словом, я бываю одна. Ты не хочешь составить мне компанию?

Харольд с несчастным видом сглотнул, чувствуя, как краска смущения выползает из-под воротника, разливается по щекам и забирается под очки. Он громко закашлял на тот случай, если Кэтрин заметила его смущение. Пусть думает, что лицо злилось краской от приступа кашля.

– Может быть, тебя поколотить по спине?
– с надеждой спросила Кэтрин.

– Спасибо, не надо, - ответил Харольд. Приступ кашля как рукой сняло.

– Ну как, ты не хочешь прийти ко мне в четверг вечером?

– Мне очень хотелось бы, - ответил Харольд, - но мама все ещё не позволяет мне уходить по вечерам из дома. Говорит, что вот когда мне исполнится пятнадцать...

– А в среду я видела тебя в библиотеке в восемь часов вечера, заметно помрачнев, сказала Кэтрин.

– Библиотека - совсем другое дело, - устало ответил Харольд.
– Для неё мама делает исключение.

– Но ты же можешь сказать ей, что идешь в библиотеку. Что тебе мешает?

– Каждый раз, когда я вру, - с безнадежным вздохом произнес Харольд, она об этом как-то догадывается. В любом случае, маме врать нехорошо.

Губки Кэтрин скривились в насмешливом удивлении.

– Мне просто смешно, - сказала она.

У входа в большой многоквартирный дом, где жил Харольд, они остановились.

– Во второй половине дня, большую часть времени в нашем доме не бывает никого кроме меня, - сказала Кэтрин.
– По пути из школы, проходя под моим окном, ты можешь свистнуть, - моя комната выходит на улицу. Я открою окно и подам тебе сигнал. Тоже свистну.

– Я ужасно занят, - ответил Харольд, со смущением заметив, что за ними наблюдает Джонсон - их консъерж.
– Ежедневно во второй половине дня у меня тренировки по бейсболу в Атлетическом клубе Монтаука; кроме того, я каждый день по часу должен упражняться на скрипке. Я отстал по истории, и до конца месяца мне надо усвоить столько глав, что...

– Тогда я буду каждый день провожать тебя до дома, - сказала Кэтрин. Из школы. Ведь ты все-таки будешь ходить домой, не так ли?

Почти каждый день проходят репетиции школьного оркестра, - со вздохом протянул Харольд, глядя с несчастным видом на Джонсона, который наблюдал за ними с циничным выражением человека, который не только видит всех входящих в дом и его выходящих из дома, но и имеет собственное мнение об этих входах и выходах.
– Мы репетируем "Поэт и крестьянин", там очень трудная партия для первой скрипки, никто не знает, когда мы кончим и...

– Я буду тебя ждать, - ожесточенно сказала Кэтрин, глядя ему в глаза.
– Я буду сидеть у входа для девочек и ждать тебя.

– Иногда мы кончаем в пять.

– Буду ждать до пяти.

Харольд тоскливо взглянул на дверь дома - массивное сооружение из бронзы и металла, - и сказал:

– Я должен тебе кое в чем признаться. Я вообще не очень люблю девочек. У меня на уме совершенно другие вещи.

– Ты ходишь домой из школы вместе с Элейн. Я видела.

– О'кей!
– выкрикнул Харольд, жалея, что не может двинуть кулаком по этому розовощекому, нежному личику, с осуждающим, холодным взглядом голубыми глаз и яркими, дрожащими губками.
– О"кей! Я хожу домой с Элейн! Тебе-то какое до этого дело? Оставь меня в покое! У тебя есть Чарли Линч. Он - герой и лучший питчер в бейсбольной команде. А я толком не могу играть даже в поле. Оставь меня в покое!