– Мне надо выпить, - сказал Фланаган Флоре, когда машина двинулась. Хочу поскорее забыть то, что видел этим вечером.

– Ну, они были не так уж и плохи, - вмешался Гурске.
– Дрались по науке.

– Ни тебе разбитого носа, - продолжал Фланаган, - ни единой капли крови. Тоже мне тяжеловесы! Бабы тяжелого веса!

– Демонстрация высокого искусства, - возразил Гурске.
– Мне бой показался интересным.

– Джо Луис1 смахнул бы их с ринга не позже, чем через две минуты, сказал Фланаган.

– Джо Луиса сильно переоценивают, - произнес Гурске. Он привстал с крошечного откидного сиденья и, потрепав Фланагана по колену, добавил: Очень даже чрезмерно.

– Ну да, - язвительно сказал Фаланган, - его переоценивают, как переоценивают новый лайнер "Техас". Я видел бой Луиса со Шмелингом.

– Немец - уже старик, - заметил Гурске.

– Когда Джо врезал ему в брюхо, - вступила в беседу Флора, - он зарыдал, как младенец. Кулак Луиса погрузился ему в живот до самого запястья. Я видела это своими глазами.

– Немец забыл свои ноги в Гамбурге, - стоял на своем Гурске.
– Его мог завалить даже лёгенький ветерок.

– Ничего себе... Это надо же, назвать Джо Луиса лёгеньким ветерком! возмутился Фланаган.

– Сложением он похож на металлический сейф, - заметила Флора.

– А здорово было бы взглянуть на его бой с Демпси1, - мечтательно закатив глаза, произнес Гурске.
– С Демпси в лучшие его годы. Кровь лилась бы рекой.

– Луис сделал бы из Демпси отбивную котлету. Кого, вообще, смог побить твой Демпси?
– возжелал узнать Фланаган.

– Ты это слышала?!
– возопил изумленно Гурске, ткнув Флору в колено. Демпси не даром получил кличку "Манасская Кувалда"!

– Луис - мастер, - сказал Фланаган, - а лупит так, будто у него в каждой руке по бейсбольной бите. Демпси! А ты, Юджин, - просто дурень.

– Мальчики!
– тревожно бросила Флора.

– Демпси в бою походил на пантеру. Все время приплясывал и раскачивался.
– Гурске продемонстрировал, как покачивался Демпси, в результате чего с его аккуратной маленькой головки слетел котелок.
– В каждом своем кулаке он таил гибель, - продолжил Гурске, склоняясь за шляпой.
– У него было сердце раненого льва.

– Твой Демпси был бы покрыт ранами с ног до головы, если бы вышел на ринг против Луиса, - Фланаган решил, что шутка ему удалась, и разразился громким хохотом, слегка шлепнув огромной ладонью по щеке Гурске. Котелок снова оказался на полу.

– Ты очень странный человек, - сказал Гурске, наклоняясь, чтобы поднять шляпу.
– Очень странный.

– У тебя есть одна большая беда, Юджин, - произнес Фланаган, - и беда эта - полное отсутствие чувства юмора.

– Я смеюсь, когда вижу что-то по-настоящему смешное, - ответил Гурске, смахивая со шляпы пыль.

– Разве я не прав?
– спросил Фланаган, обращаясь к Флоре.
– Скажи, имеется ли у Юджина чувство юмора?

– У нашего Юджина весьма серьезный нрав, - ответила она.

– Да, провалитесь вы к дьяволу!
– сказал Гурске.

– Эй, ты, - Фланаган положил тяжелую лапу на плечо Гурске.
– Я бы на твоем месте от таких слов воздержался.

– Что...?
– изумился Гурске.
– Что такое?

– Ты не умеешь спорить, как подобает джентльмену, - сказал Фланаган. Что с тобой? Все вы коротышки по одной мерке сделаны.

– Что?!

– Я заметил, что все парни ростом ниже пяти футов шести дюймов слишком возбуждаются, как только вступают в спор. Разве не так, Флора?

– Кто это возбуждается?!
– завопил Гурске.
– Я всего-навсего утверждаю точный факт. Мой Демпси расстелил бы твоего Луиса, как ковер. Больше я ничего не говорю.

– Ты производишь слишком много шума, - сказал Фланаган.
– Умерь-ка свой рев.

– Я видел и того и другого. Своими глазами!

– Да что ты вообще понимаешь в боксе?
– спросил Фланаган.

– В боксе?!
– Гурске от возмущения даже подпрыгнул на крохотном откидном сиденье.
– В боксе я разбираюсь. Это ты ничего не знаешь и ничего не умеешь, кроме как засесть с пушкой в руке в темном проулке, чтобы вывернуть карманы у заблудшего алкаша!

Фланаган, закрыл своей огромной ладонью рот Юджину, другую ладонь он возложил приятелю на затылок.

– Заткнись, Юджин, - сказал он.
– Прошу тебя - заткнись.

Едва видимые над широкой ладонью глаза Гурске слегка вылезли из орбит, но вскоре обрели нормальный вид.