Я подхожу чуть ближе, показывая ему, что хочу услышать больше. Что я никуда не уйду. Он просто заполняет детали для меня. Я уже знала, что он никогда не предаст меня. Только пытался защитить меня.

— Потом выскользнул твой снимок. Все эти рыжие волосы и огонь в твоих глазах. Ударил меня, как грёбаный грузовик. Тогда я сразу понял, почему я оказался на этом пути. Это вело меня к тебе, и вся эта грязная хрень, которую мне приходилось делать, чтобы попасть туда, стоила того. Всё это. Я знал, что ты мне нужна. Ты была моей. И как только я встретил тебя, я не мог не быть с тобой. Когда я поехал в Майлзу, я заключил сделку. Сказал ему, что я из ЦРУ, под глубоким прикрытием. Меня не волновало, что я нарушаю столько законов, что могу оказаться в камере и больше никогда не увидеть света, но мы вместе разработали план. Он думал, что я работаю над своим делом. Я работал, чтобы заполучить тебя. Делать то, что я должен был сделать, чтобы убрать Александра, и при этом держать его подальше от тебя.

Он обнимает мою щёку, его большой палец терется взад-вперед. Я наклоняюсь к нему.

— Когда мы с Майлзом наняли тебя, присматривть за Мэллори, я нанял частного охранника, чтобы он следовал за тобой, фотографировал и следил за тобой. Это всё, что у меня было в течение многих лет. Я поместил их сюда, чтобы каждую ночь засыпать, глядя на тебя, пока я ждал, когда ты будешь рядом.

Я в шоке и потрясении, когда он сажает меня на край своей кровати, а он встает передо мной на колени.

— Я был одержим тобой с тех пор, как увидел тебя. Я отдал всё ради тебя, Пейдж. Моя миссия в ЦРУ, мой план по уничтожению Александра. Всё это было отброшено в тот день, когда я увидел тебя. Ты стала на первом месте. Я должен был защитить тебя, и я знал, что единственный способ сделать это — спрятать тебя. Я знал, что отправить тебя подальше — лучший вариант. У нас с Майлзом была общая цель. Уничтожить Александра. Я заставил его держать тебя в школе и изолировать от всех. Да поможет мне Бог, я хотел посадить тебя в башню и выбросить ключ, и это было максимально близко.

Он опускает голову ко мне на колени, и я не знаю, что сказать. Все это бьет меня как тонна кирпичей.

— Я позаботился о том, чтобы ты была одна и больше не на кого положиться, кроме меня и Мэллори. Я не тот хороший и идеальный человек, за которого ты меня принимаешь, но я не могу сказать, что сожалею об этом. — Он поднимает голову, и его темно-зеленые глаза умоляют. — Я сделал бы всё снова, чтобы ты оказалась в моих руках. Я люблю тебя, Пейдж. Я люблю тебя больше, чем свою собственную жизнь. Я бы поджёг мир, чтобы заставить тебя улыбнуться. С одним твоим словом я бы превратил его в пепел. Ты начало и конец моей жизни. Не заставляй меня жить без тебя. Потому что я не выживу. Без тебя нет меня. Ты была всем для меня, и я клянусь, что ты — всё, что я знаю.

Слёзы падают мне на щеки, и я удивляюсь, как моему телу осталось что-то пролить.

— Все эти годы я чувствовала, что единственное, чего я когда-либо хотела — это месть, — говорю я ему. — Вот и всё. Это было всё, что я могла видеть. Но сегодня я подумала, что потеряла тебя, и мой мир рухнул. Это была худшая боль, которую я когда-либо чувствовала. Хуже, чем потерять маму. Знаешь почему?

Капитан наклоняется, целуя одну из моих слез.

— Нет, котёнок. Почему?

— Потому что я была счастлива. Не думаю, что я была по-настоящему счастлива, пока не была с тобой. Ты заставил меня загореться внутри. Сделал меня настоящей. Ни стен, ни маски. Я могла просто быть собой, и я знала, что ты любишь настоящую меня. Недостатки и всё остальное. Раньше у меня такого никогда не было. Кто-то, кто сделал бы для меня всё, что угодно, не задумываясь, а потом я подумала, что этого больше нет. Всё это ложь.

— Котёнок. — Слово выходит болезненным.

— Но я видела тебя сегодня вечером. Слышал слова, которые ты сказал моему отцу. Ты сказал, что сделаешь для меня всё, что угодно. Я тоже сделаю для тебя всё, что угодно. Я люблю тебя больше всего на свете. Я не думаю, что смогу без этого дышать, — признаю я. Когда его не стало, стены начали закрываться.

— Больше никаких секретов, никакой лжи, — говорит он. Теперь всё открыто. Всё.

Я бросаюсь в его объятия так сильно, что оно опрокидывает его на пол. Его губы соединяются с моими, когда он переворачивает нас, так что я под ним. Он навалилсявается на меня, и это долгожданное давление. Знание того, что он здесь, со мной, и что я в безопасности, позволяет всем годам беспокойства и печали покинуть меня. Как будто он прогнал всех моих демонов, и у меня есть новое начало.

Его губы свирепые и требовательные, когда я даю ему то, чего он хочет. Поцелуй отчаянный, и мы цепляемся друг за друга, как будто прошло много лет с тех пор, как мы обнимали друг друга.

— Я люблю тебя, — шепчу я через поцелуи, и его рот повторяет то же самое. Эти три слова повторяются, нараспев, снова и снова в пространстве, разделяющем наши губы. С каждым слогом мы становимся на шаг ближе к тому, чтобы оставить наших призраков позади и исправить ошибки между нами. 

— Голая. Сейчас, — я рычу ей в рот и начинаю срывать с неё одежду. Я слышу как рвётся ткань, но не могу притормозить и проверить.

Все открыто, и мы оба признались. Теперь мне нужно связать нас вместе, чтобы закрепить эту сделку. Я хочу быть внутри неё больше, чем воздуха в моих легких. Она кулаками сминает мою рубашку, а я откидываюсь назад, чтобы позволить ей стянуть её с себя. Я снял с неё худи и сорвал с неё спортивный лифчик. Она снимает леггинсы, и я открываю переднюю часть штанов, вытаскивая свой стальной жёсткий член, пульсирующий от нужды. Она смотрит вниз и раздвигает для меня бедра, перемещая лодыжки вокруг моей талии. Агрессивный взгляд в её глазах сводит меня с ума от похоти. В мгновение ока она переходит от нежных, сладких поцелуев к дикой страсти, и я вместе с ней. Мы занимались сладкой любовью, и это ошеломляюще прекрасно. Но сейчас нам нужно воссоединиться, и наши первобытные потребности самые громкие голоса в комнате.