В горнице, где хранилось всё их барахло, Нанти провела считанные минуты. Всё, что нужно, холопки содержали в полном порядке: строго на указанных раз и навсегда местах. Ленивых растерях, а паче болтушек в крепости демонов не терпели.

Облачившись в обычный дорожный наряд горожанки, пару таких же Нанти отобрала для гостивших в Ринноне подруг. Холопки свернули одёжу со всем старанием и туго набили в торбу. Груз получился изрядным. Хотя куртки не самой толстой кожи, да и сапоги поплоше тех, что носили обычные женщины. Холод Двуликих не донимает: ни к чему таскать на себе лишнюю тяжесть.

Покончив с подготовкой, Нанти выглянула в окно, что выходило на задний двор. В обычных крепостях там с утра до вечера толчётся пропасть народа. Здесь же полное затишье – лишь в загоне быков кто-то шорохается. Впрочем, совсем уж незаметно выбраться так и так не выйдет. Поэтому Нанти, не осторожничая, вскочила на подоконник. Девки подсунули ей торбу, и Двуликая ринулась вниз, покрепче обхватив поклажу.

 Крепостная стена за ненадобностью больше напоминала обычную каменную ограду. А извечно распахнутые ворота прямо-таки вросли в землю, отчего их уже никогда не закрыть. Подхватив рухнувшую с высоты Двуликую, ХАТ перенёс её через стену. Потащил прочь от дороги, что вела из крепости в соседнюю рыбацкую деревню. И дальше вливалась в широкий торговый тракт.

Демон спускался со склона горы, на которой расселась крепость Раанов, вдоль крутой извилистой тропы. Путь можно было и спрямить. Но Рыжей вовсе не улыбалось стремительно пролететь сквозь густые заросли, спасая лицо от хлещущих ветвей. То ещё удовольствие. И без того придётся хлебнуть неудобств: кататься на ХАТ не в пример паршивей, чем на широкой бычьей спине. К тому же отщипыш демона быстрей теряет силы, нежели его родитель. Ну, да им непременно встретятся достойные обеда ублюдки. Этого добра в Лонтферде непереводно.

Спустив её с горы, ХАТ, было, поднажал, единым махом одолев изрядный кусок пути сквозь лесные чащобы. Но вскоре начал сдавать, шаря тупорылой мордой по сторонам в поисках добычи.

– Не король, потерпишь, – насмехалась над бедолагой Нанти, невольно шаря глазами по зарослям в поисках того же. – А станешь брыкаться, я тебе уши откушу.

ХАТ досталось на орехи: вблизи гнездовища демонов с чернодушным народцем не густо. Не то, чтобы его тут вообще не водилось. Ушлые купцы издревле заприметили такой полезный расклад. И большинство торговых путей западного окоёма Лонтферда проторили в пределах крепости Раанов. Да понаставили тут перевалочных крепостиц для переброски товаров из обоза в обоз. Что само по себе делало бандитов смелее: столько добра в одном месте! Но и гораздо изобретательней.

Так что пришлось попотеть, прежде чем ХАТ учуял добычу. Да набраться терпения, ибо он тотчас поволок Двуликую в сторону от нужного направления. И волок – в прямом смысле слова – чуть ли не по земле, отчего Нанти схлопотала немало затрещин от кустов да пеньков. По ногам да по заднице: боли-то не чувствовала, а вот штанам досталось. Так что перед парочкой бесчестных добытчиков чужого добра предстала не величественная в своей мощи Двуликая, а ругающаяся на чём свет стоит оборванка.

ХАТ проглотил их в один присест и снова принялся водить носом. И ведь не запретишь – куксилась Рыжая, вспоминая удобную безопасную бычью спину. От голодного демона в полёте прока не больше, чем от воробья. Пока сил не прибавит, так и продолжит неспешно волочить свою ношу по земле. А это чересчур даже для столь великой цели, как предотвращение битвы демонов.

Впереди лежал не так, чтобы долгий, но изрядный путь, что само по себе не докука. Докука впереди – размышляла Нанти, пытаясь представить, чем оно всё закончится, раз на их земле объявилась Лиатаяна. Даже попыталась чуток помолиться Создателю, убеждая, что ему не грех вмешаться. Потом от души посмеялась над собой и решила: будь, что будет.

Но то, что зависит от неё, она исполнит честь по чести. И даже сверх того. Ибо ей лично умирать рановато: не нажилась ещё. Однако придётся, если Хатран сгинет в проклятущей схватке брыкучих демонов. Если верить этим забывчивым многовековым тугодумам, Двуликой не пережить гибель сидящего в ней отщипыша. Кто как, а Нанти в это верила.

В покоях матушки княгини c лёгким перезвоном плескалось тонкое девчоночье хихиканье. Иной раз и вообще неподобающие визги. Обмирающих от страха холопок вытурили вон, где переполошённые бабы липли к закрытой двери ушами и хватались за сердце. А ведь для того и выставили, дабы заполошные дурочки не окочурились от грянувших ужастей. И не портили счастливым княжнам праздник.

Нынче княгиню Риннона-Синие горы навестил не кто-нибудь, а сама высокочтимая госпожа Двуликая – та, что прежде прозывалась синегорской змеищей. Чудно дело: прежде княгиня Гулда её на дух не переносила. Чуть не померла от её козней страдалица. А тут дивись-ка, честной народ: допустила до себя и зловредную Ринду, и её заморскую подругу. А та мало, что с юга, так и вовсе какая-то неведомая Трёхликая. Кто такая? Что за птица? Сроду о таких не слыхивали, а оно возьми, да явись.

Княгине бы насторожиться. Приказать обступить себя верными холопами – а то и вовсе дружиной во всеоружии. Она же голубушка легкомысленно закрылась с беспутной падчерицей да ещё и радуется. Кто посмелей, подглядели в щёлку, что у них там за кавардак. Так со страху чуть не поседели.