Дочка же и вовсе после свадьбы съехала в мужнин дом – окончательно решивший перебраться в Бисру Тара Мошна прислал письмо Вартугену с просьбой реализовать его особняк, а Нвард, не будь дураком, тут же его и купил, – и прошедшие после свадьбы две недели занималась исключительно обустройством собственного гнездышка и построением по стойке «смирно» прислуги. С последним, если верить Шоке Юльчанской, справлялась внучка откровенно фигово, так что касри-байан даже пришлось искать царевне подходящую экономку.

В общем, Тинатин пред матушкины очи тоже практически не являлась.

Валиссу сложившаяся ситуация расстраивала и огорчала, и чтобы Шехамская Гадюка не начала исходить на яд (несложно догадаться в чей адрес), мною было принято решение сдать невестке ее отпрысков на этот вечер в безраздельное пользование.

К тому же, я отнюдь не был уверен, что Тхритрава в присутствии подростков пойдет на откровенную беседу. Да кого я обманываю? Он и наедине не факт что разговорится, чего уж там!

Идет, вон, кстати… Чистый, отдохнувший, довольный – тьфу, смотреть тошно.

– Присаживайся, присаживайся, отец мой. – пригласил за стол настоятеля я. – Ты, поди, и без обеда-то сегодня.

– Не страшно. Брат Трундналини посвятил меня в таинство искупительного завтрака, так что Мировая Гармония не пострадает. – осклабился Тхритрава.

– Да пес бы с ней, с Гармонией. Меня больше заботит, что мог пострадать твой желудок.

– О, государь мой, желудок монаха – тебе ли это не знать, – привычен и не к таким испытаниям. – ответил настоятель и сел на предложенное место.

– Не спорю. Но пустое брюхо вместо просветленности сознания, обычно, способно вызвать лишь уныние. – ответил я. – А унынию предаваться, это страшный грех, когда имеются другие, намного более приятные грехи. Чревоугодие например.

– Ну, уныние вполне можно преодолеть. – Тхритрава вооружился вилкой (Тинатин, в числе всего прочего, отвозила во время богомолья и несколько наборов столовых приборов в качестве подарков) и начал накладывать себе на тарелку еду. – Но, ты прав, государь, на сытый желудок делать это намного легче. Впрочем, иной раз бывает довольно и простой поддержки окружающих нас людей. Взять, к примеру, брата Крушнапраньюдрулпрапрахма-шинью.

– Неужто его расстроило столь прославленное святостью имя? – я, в плане наваливания жрачки в тарелку, от главы Обители старался не отставать. – Тут вас, братию, скорее надо утешать, ведь святость-святостью, а вы каждый день вынуждены его приветствовать, обращаться к нему, или окликать по какой-нибудь надобности.

– Мы его именуем брат-звездочет. – невозмутимо ответил отец-настоятель. – Паломникам такое, конечно, не благословляется.

Узнаю прагматизм Тхритравы, лайк ему, уважуха и респект.

– Но я, собственно, о том, что поначалу, едва явившись в Обитель Святого Солнца, он изрядно приуныл…

Э, знал бы ты как Лисапет в свое время в подобной ситуёвине приуныл!

– …однако познакомившись с братией, видя искренний интерес к его изысканием как от нас, так и от паломников, а равно и жителей Долины Ста Благословений, воспрял. Воспарил духом, я бы даже сказал. Теперь же, когда башня для наблюдений достроена и все его приборы в ней надлежащим образом размещены, брат-звездочет и вовсе изъявил желание переплестись в три пряди. Мы, в монастырском Совете Благих даже подумываем сделать должность брата-звездочета постоянной.

– Это верно – чего башне после смерти нынешнего даром простаивать?

– Посмотрим, каковы будут его ученики. – ответил Тхритрава, дипломатично не упоминая о том, что у Асмары даже развалившийся сарай без дела пропадать не станет.

– В Обители живут люди самых разных талантов: есть мастера с воистину золотыми руками, и богословы выдающиеся есть, имеются даже откровенные плуты и интриганы. – я сделал маленький глоток вина из кубка. – Наверняка и способные к наблюдению за небесами найдутся тоже. Не может такого быть, чтоб под твоим просветленным руководством никто не рвался бы вверх, к вершинам горним и выше их даже.

– Боюсь, что в заботах о жизни монастыря я стал совсем уж приземленным человеком. – не моргнув глазом ответил настоятель. – Так что ты, повелитель, мне бессовестно льстишь.

– Конечно бессовестно! Ты у меня хоть раз в жизни совесть наблюдал?

– Не припоминаю за тобой такого недостатка. Хотя… – Тхритрава подцепил вилкой с тарелки небольшой кусочек, отправил его в рот и с задумчивым выражением лица прожевал его. – Аук, который управляет моей повозкой, упоминал, что в знак благодарности за то, что он довез тебя и твоего послушника с рыбалки, ты благословил его вяленым карпом.