– В случае чего грибов поест.

Тумила в его апартаментах не оказалось. Там и апартаменты-то, собственно, одно название: парень, при заселении во дворец, проявил удивительную аскетичность, заняв всего две небольшие комнатки, одну из которых использовал для встреч с посетителями, а второй присвоив функции спальни и гардероба, причем больше второго чем первого. При всей своей неприхотливости в быту – он даже поесть предпочитал именно что сытно, а не как-то особенно уж вкусно, не говоря уж про изыскано или вовсе богато, – Тумил обладает вкусом к хорошей и модной одежде. Нет, он не спускает жалование, подношения и откровенные взятки на то, чтобы вырядиться как павлин, с чувством вкуса у юноши все хорошо, но с малолетства будучи частью субкультуры бычьих плясунов, впитал в себя привычку одеваться нарядно, и при этом изящно. На Земле бы прослыл метросексуалом, но на Мангала и словей-то таких не знают…

Впрочем, в настоящий момент в покоях моего последний день как стремянного отсутствовал не только он сам, но и практически все его имущество. Нет, мебель, разумеется, осталась на месте, а вот личное барахлишко, включая хороший чешуйчатый доспех, он уже отправил в обоз своего отряда, так что из всей одежки, накопленной им за время жизни в Ежином Гнезде в спальне наблюдалось лишь походное шервани, чистая рубаха и легкая кольчуга для ношения под одеждой. Бычий спотыкач и кинжал висели на спинке кровати.

Судя по тому, что бегать во дворце голышом молодой человек привычки не имеет, догадаться где он, и во что одетый, было нетрудно. Даже спрашивать никого не пришлось.

Когда я переступил порог часовни, Тумил был у алтаря, спиной ко входу, облаченный в сутану и накидку для торжественных богослужений. У изображения Святой Троицы и перед статуей каждого из богов Небесной Дюжины горело по толстой свечке, по четырем углам алтаря чадили масляные плошки, по бокам от алтарного камня багровели углями жаровни, а сам юный рати стоял раскинув руки, задрав голову и вполголоса напевал гимн Шалимару. В отличие от своего царя, который во всем таком участвует сугубо по необходимости, дабы не спалиться, Тумил в высшие силы искренне верует. Как и большинство жителей Мангала, полагаю – у местных все же развито не столько научное, сколько мистически-религиозное мышление. Это я, подобно Джону Константину[18], не верую, а знаю…

Думаю, мое появление Тумил заметил сразу, но прерывать церемонию не стал – да он, по сути и ухом не повел, продолжая песнопения.

Хм, кажется уроки с Хрисом не прошли даром..

– ..и мир ты весь уничтожишь. – допел Тумил, и, вдруг, из темного угла, вышел внучара… Асир… Наследник престола…

– Прими, о бог мой Шалимар, мой высший дар богам! – пропел он. – Девицы нет, так знамя я и сам-то другу дам!

Вот тут я, честно говоря, ох… ох как удивился.

Перед Тумилом, на алтаре, лежало нечто тряпичное, и, судя по всему – знамя. Да, у нас, как в высоком средневековье, принято, что знамя девица витязю вышивает. Асир, даже чисто теоретически, мог вышить себе в «суходрочку», но лишь себе. Или..

– Прими, владыка всех разрух и меч, и щит его! – не, ну я знал что Хрис теперь не только Тумила как учитель пения пользует, но чтобы внучара это исполнил таким насыщенным голосом… – Я знамя сшил, рукой своей, благослови его!

Юноши подошли один к другому, поцеловали друг-друга в щёки, затем в губы, после чего Асир аккуратно снял знамя – я уже не сомневался, что это оно и есть, – сложил его и передал Тумилу.

– Перед всей Небесной Дюжиной, перед Тремя, отдаю тебе знамя Ашшории. Я – кровь от крови ее, плоть от плоти, дух от духа, человек царского рода. Неси наше знамя, рати Тумил. – он вложил сверток в руки товарища.

И тут я уже не ох как удивился, а охуел прям.

На моих глазах звиздюк звиздюка, но будущий царь в принципе, наверное, будущего примаса, связал вассальными обязательствами! А еще, вопреки всем традициям, от имени дамы Ашшории, дал ему знамя.

Мальчики повернулись один к другому, опустились оба на левое колено и положили один другому ладонь на колено правое – именно с него Солнце и вознесся.

–Знамя твое со мной. – произнес Тумил.

– Ашшории стяг с тобой. – ответил Асир.

Сильно я им помешал, похоже, поскольку внучара зыркнул в мою сторону, но…

Мальчики достали кинжалы, чиркнули ими по ладоням, над чашей сомкнули руки. Кровь из порезов, смешиваясь, потекла в кубок, а юноши, сначала порезами соприкоснувшись, мешая кровь, снова соприкоснулись губами, после чего произнесли, синхронно:

– Ни людям, ни богам не разорвать.

Ай, молодец ты внучек! Вот прямо сейчас, на моих глазах, власть церкви пала.

– Знаешь ли ты, что теперь ты тоже рати? – спросил я. – Перед богами рати, не перед людьми.

Асир первым сделал глоток из чаши, куда пролилась кровь, передал ее Тумилу и улыбнулся.

– Не рати, государь.

Тот тоже отхлебнул из чаши, парни синхронно стали передо мной на колени.

– Не рати, повелитель мой. – оба улыбались улыбками блаженненьких.

– Уточните. – попросил я.

– Ашшория будет рати, дедушка. – ответил Асир.

Вот только Иерусалимского королевства мне после смерти и не хватало… Которое запросто станет Орденом Марии Тевтонской, каковой состоял из псов-рыцарей на ноль целых хрен десятых, а так-то был конфедерацией, которая потому все серьёзные конфликты и прояоивала…