— Ну да, только животные и люди страдают…

Длится всё это безумие до тех пор, пока не рассеется бирюзовое облако и солнце не начнёт растапливать ледяных монстров. Тогда они истаивают, исчезают в земле. И на земле остаются только следы темного цвета и…

— Артефакты., — зевнула Ворона, — много артефактов.

— Зёрна?

— Нет. Оплавленные кости, куски железа, даже иногда целые машины доядерного мира. И все они — источники Силы. Большинство — очень слабые и недолговечные. Их покупают жрецы и торговцы на амулеты. Немного — средние по силе, их уже можно использовать для небольших поселений. И очень, очень редко попадаются сильные источники, как у нас в Мясухе. Они служат годы… Без них мы бы превратились в обычных смертных, не смогли бы заряжать Зёрна и пополнять наши умения.

Крюк перевёл взгляд на экран. Там продолжали бесноваться ледяные фигуры:

— А это что?

На стене, под самой крышей, скрючился в комочек мышонок по имени Фыр. Я вскочил:

— Мне нужно туда!

— Стой! Я приказываю, остановись! — Воительница поднялась с кровати. — Прости, но там мой друг! — Я вытащил “Макарова” и передёрнул затвор.

Ворона посмотрела на экран, затем на княжну. Та безмятежно зевнула:

— Всё будет хорошо. Я вижу…

Воительница помолчала секунду, затем прислушалась к чему-то и кивнула:

— Ладно. Пойдём вместе. Крюк, за старшего остаёшься.

Весенний Гримуар — ядовитый шторм, появляющийся в весенние дни. После Гримуара начинается теплый период года. Явление характерно для пограничных районов Мути, сильно слабеет к границе МКАДа и практически неизвестно в Ближней Мути. Характеризуется массовым формированием Существ Мути: Оползней, Ледяных Слизней, Зелёных Осорков и Гончих Тумана. Большинство из них погибает сразу после окончания Гримуара, небольшое число молодых особей успевает скрыться в Ближней Мути. После Гримуара от погибших существ Мути остаются артефакты, т. н. “Источники Силы”. (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Снаружи нас встретил тёмно-зелёный мрак. Ощущение, словно прибор ночного видения надел. Мы осторожно выползли из подвала и, полусогнувшись, пробежали к задней двери.

— Здесь где-то камера стоит, — Я осторожно выглянул в разбитое окно, — Наверное, на соседней стене.

Шум стоял дикий, ветер пытался сломать непрерывно хлопающие входные двери. Через многочисленные окна без стёкол вовнутрь лились потоки града, у внешних стен непрерывно колыхалась плотная зеленовато-серая масса живого снега.

— Назад! — Ворона раскрутилась, словно пружина, сильно ударив своим мечом у меня над головой. Что-то завопило, словно коту наступили на хвост. Я на автомате перекувыркнулся в сторону. На место, где я стоял, рухнул небольшой оползень. Он источал из свежего разреза светящуюся зеленоватую кровь.

— Стреляй! — крикнула Ворона.

Я выпустил пару пуль. Обе вошли в конвульсивно сжимающийся сугроб, отчего он снова заверещал и со скоростью черепахи попытался отползти к шевелящейся на выходе луже живого льда. Воительница подскочила к нему и снова ловко ударила мечом по горбу оползня. На этот раз удар был удачным, во все стороны полетели капли жидкости, мут пару раз дёрнулся и затих.

— Не давай им добраться до льда, — перекричала шум Ворона.

— Ловко ты его, — поднял я большой палец кверху и осмотрелся, — Нам туда.

Когда-то здесь был каминный зал. Размером в половину здания, высотой во все три этажа. Он выходил в крытую террасу, заставленную горшками для цветов, с высохшим бассейном посередине. Сквозь мутные стёкла я увидел ту самую беседку, где героически сражались муравьи-переростки.

К счастью, стекла здесь были целые. Дверь тщательно заперта на обычный засов и я рывком распахнул её:

— Фыр!

Мышонок радостно запищал, пробежался по потолку и прыгнул на моё плечо.

— Назад! Блять, назад! — закричала Ворона, скинув с плеча АВ-шку и выпустив подряд оба заряда за дверь.

— Я закрою, — с натугой надавив на заржавевшие скобы, я почти запер дверь, как тут в неё что-то ударило.

Сила толчка была такой, что дверь вогнуло вовнутрь, перекосило в коробке. Меня отбросило назад на пару метров, Фыр в панике забрался под воротник. Стёкла задрожали от разочарованного рёва снаружи.

— Гончая Тумана! — крикнула Ворона, трясущимися руками запихивая меняя винтовку на меч, — Уходим, быстро!

Настолько испуганной Ворону я не видел ещё никогда. И так быстро в жизни ещё не бегал. Мы буквально влетели в проём двери подвала и вместе закрыли её металлическую створу. Когда я зашлюзил дверь, снаружи что-то в неё заколотило, и на крепком металлическом листе появилось несколько вмятин.

— Надеюсь, оно того стоило, — прохрипела воительница, стирая липкий пот со лба.

Я выдохнул: