— Держи. Хорошая винтовка! — отдал мне АВ-шку охотник, и принялся сноровисто свежевать туши.

Мне осталось только расстелить платок и тщательно обиходить оружие. Особенно это касалось “макарова”, который я нормально не мог почистить с того памятного дня, когда из него отпугнул оползня. Переснярядил оба магазина, проверил, как работают оба. Крюк рядом крутил импровизированный вертел с тушканом, приговаривая:

— Эх, мне бы сковороду бы сюда, какую-никакую… Да перчика, да кореньев…

Так прошло ещё с час. Солнце уже встало в зенит, и начало чувствительно пригревать. Вокруг закапало, посыпалось мокрым снегом с соседних деревьев.

— Молчун, смени Марта.

Есть, товарищ женщина! Сменить так сменить.

Оставляя позади умопомрачительный запах шашлыка, я нырнул под лесной полог. Без труда нашёл Марта, который уютно обустроился в снежной лёжке под зелёной соседкой нашей ели-красавицы:

— Принимай пост. Вон оттуда мы пришли, видишь, немного натоптали? Это единственный удобный проход от дороги. И вон ещё, справа — там небольшой овражек, в полроста глубиной. Могут и оттуда к нам подобраться. Бди.

Он уполз по моим следам, а я прилёг на теплый лапник и принялся через оптику осматривать окрестности.

Ясный день вступал в свои права. Тут и там, сквозь молодой лес проступали в утренней дымке невидимые ещё пару минут назад останки строений. Недалеко от нашей “лёжки” торчали в небо обгоревшими скелетами строгинские высотки. Прямо за полянкой — несколько холмиков обозначали богатые когда-то усадьбы частного сектора…

Довольно скоро мне наскучило глазеть на бывшие пепелища. И, лениво оглядывая недвижимые заросли на том краю полянки, я принялся раздумывать о ситуации, в которой оказался.

До сего момента меня вела по жизни неизменная связка — Присяга и Долг. Эти два слова для меня означали очень многое, если не всё. Интересная, редкая и желанная работа в космическом проекте… Мундир летчика-космонавта, который на нередких увольнительных обеспечивал веселое времяпровождение среди весёлых московичек… Студенток-спортсменок-активисток… Танцы, дискотеки, рестораны — а зарплата капала неплохая, тратить некуда. Ведь родных нет, а семьёй так и не обзавёлся.

Страна заботилась обо мне, растила меня с младых лет, надеялась на меня… Ну а я — целиком и полностью выкладывался на тренировках, в освоении новой техники и новой специальности. Присяга и Долг — эти два понятия заменили мне большую часть моей жизни.

И вот теперь — я словно в космическом вакууме очутился. Никого из друзей, знакомых. Новый мир, изуродованный, злобный и опасный. И только наметившаяся определённость была в клочья разорвана самым нелепым случаем с воеводой.

Да, теперь я понимаю. Будь воевода… дееспособен, вряд ли Рою удалось так легко захватить крепость. Мы бы продержались до прихода подмоги — уже утро наступило, ещё пару часов — и со стороны Орловского-Лесного подошла бы дружина. А так, получается, во всех этих смертях косвенно виновен я сам.

— Да, неудобно как-то получилось…, — пробормотал я.

И что же теперь?

Из связей со старым миром у меня остался только один след. Некий объект “Вереск-3”. Последний приказ с того света, отданный доктором Григорьевым. Эх, если бы тогда Ворона не вывела меня из гипноза! А теперь — как мне выполнить мой последний приказ? Нужно идти в этот Крысятник, искать книгу, искать следы этого самого Вереска, чем бы он ни был. Получается, так. Как бы там ни было, генерал Серов прав. Я всё ещё офицер вооруженных сил России, пусть и на временно потерянной территории, в тылу врага.

Я покрепче сжал винтовку, повторяя слова Присяги:

“Я, Панфилов Фёдор Иванович, торжественно присягаю на верность своему Отечеству — Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество…”

— Не бубни, не на параде, — сзади дёрнули меня за сапог и я чуть не выстрелил из винтовки от неожиданности, — Иди, пожри.

Крюк заступил на пост с “копьём”.

Под елью всё было как прежде. Мерно потрескивали сучья в костерке, Март подрёмывал, вращая вертел с тушканом. Я отрезал себе сочащегося соком горячего мяса и, дуя на ладони, принялся рвать зубами ароматный кусок. Боже, как же я замёрз!

— Молчун, иди к нам, — махнула рукой княжна.

Я забрался под ель и присел на лапник. Ворона внимательно смотрела на меня, словно изучая.

— Звала? — спросил я её, прислушиваясь к себе. Ну вот, опять! Почему я чувствую такое тепло от неё? Словно заколдовала!