Я так не могу. И не хочу.

Поэтому скрепя сердце, попрощалась с Ромертой, с наместником и его женой, и уехала домой, хотя они просили остаться, даже после того, как я отказалась выйти замуж за их сына, честно сказав о причинах. Они предлагали мне большой дом на главной площади. В дар. Но я отказалась. Зачем мне дом в Раллесе, если нет желания в нем жить? Потом предлагали остаться во дворце, хоть на всегда. Быть почетной гостьей. От этого предложения я тоже отказалась. Жить в замке, бок о бок с Нольдом? Мне это не по силам. Тогда они сказали, что я всегда буду почетной гостьей в Раллесе и могу рассчитывать на любую поддержку с их стороны.

Надо же, почетная гостья. Кто бы мог подумать.

Я вот не могла. Поэтому гнала от себя любые мысли о том, что произошло в подземельях. Я так привыкла быть обычной, непутевой, немного шальной и вечно попадающей в передряги Ксанкой из Боунса, что не могла себя воспринимать иначе.

У меня не получалось принять то, что я ведунья. Меня до смерти пугали те знания, что каким-то непостижимым образом оказались в моей голове. Провидца сказала, что это память крови, память тех, кто обладал этим даром до меня, но от этого было не легче.

Не хотела об этом думать, потому что тогда в голове рождались неприятные вопросы, и я не уверена, что готова получить на них правдивые ответы.

Я уезжала налегке.

Ни один из моих праздничных нарядов не пережил отбора, пришлось все выкинуть. В обратный путь я отправилась в охотничьем костюме — простом, удобном. Таком, как я привыкла. Все правильно. Все так, как и должно быть. Платья — это не мое, как и все эти бантики, туфельки, бусики. Я простая, обычная, никакая. И пусть мне каким-то образом удалось справиться с разрывом, это не меняло сути. Просто Ксанка. Просто неудачница из Боунса.

О чем только думала, когда влезала в эту авантюру? Ведь ясно было с самого начала, что кареглазый огненный маг никогда не посмотрит в мою сторону с интересом.

Кстати, с ним я так и не попрощалась. Не смогла. Не хотелось получить очередную порцию пренебрежения, и без того настроение было на нуле.

Я ехала домой. Без жениха, но с золотом.

Все-таки меркантильная жилка во мне была. Я не смогла отказаться от золота — наша усадьба переживала не лучшие времена, и такое вливание весьма кстати. Ну и ладно. Хоть какая-то компенсация за разбитое сердце.

Кстати, золото по весу — это не так уж и много. В слитках получилась не особо внушительная кучка. Так что зря я мечтала отвезти его домой на тачке. Все оно легко уместилась в один из моих опустевших чемоданов. Маг-казначей заговорил его, чтобы никто не мог украсть, а еще сделал так, чтобы я могла поднимать его, не напрягаясь. Очень полезная магия. Представляю, как бы я тащила этот чемодан, если бы он весил столько, сколько на самом деле. А так, по приезду в родную усадьбу, я легко достала его из кареты и, не напрягаясь, понесла к крыльцу.

Яркое солнце заливало двор неприбранный двор, в разросшейся траве стрекотали кузнечики, соревнуясь кто громче. Где-то за домом заливисто лаял Акбар. В воздухе витал запах свежескошенной травы и садовых колокольчиков, а с пруда тянуло свежестью.

Вот я и дома.

— Мам, пап, я вернулась! — позвала громко.

Голоса, доносившиеся из гостиной, притихли, а потом послышался изумленный возглас мамы:

— Ксана???

— Кто же еще, — хмыкнула и пошла к ним, волоча за собой чемодан.

Навстречу мне вылетела мать. Обняла меня так сильно, что чуть кости не треснули, потом подошел отец и тоже крепко обнял.

— Мы скучали.

— Я тоже.

Сердце в груди болезненно сжалось и затрепетало.

— Как ты? — обеспокоенно спросила мама, придирчиво осматривая меня с ног до головы. — Бледная какая. Осунувшаяся. А похудела-то как!

— Наверно, в Раллесе провизия закончилась, — раздался едкий голос за моей спиной, — не смогли они нашу крошку прокормить.

— Здравствуй, Илона.

В этот раз я даже не смогла ей улыбнуться или ответить что-то достойное на выпад, или как-то сгладить, превращая все в шутку. Устала, настроение не то, да и вся эта козья возня казалась глупостью на фоне того, что произошло в последние дни.

— Что-то ты задержалась, — продолжала она, — дорогу обратно не могла найти? Или стыдно было возвращаться?

Откуда в ней столько яда?

— А чего стыдится? — поинтересовалась у нее прохладно.

— На каком испытании тебя выгнали? — маленькая змея вроде улыбалась, но глаза такой светились такой злобной завистью, что меня даже передернуло.