Однако в описании игровых идей Бескова мы забежали далеко вперед. Пока Константин Иванович лишь знакомился со своей новой командой…

«Прошлогодний футбольный сезон сложился для нас крайне неудачно, – сказал в интервью корреспонденту ТАСС капитан московских спартаковцев Евгений Ловчев. – Мы выступили слабо, заняв предпоследнее место в осеннем чемпионате страны. Поэтому в этом году нам придется приложить все силы, чтобы восстановить свою репутацию. Верю, что неудачи не изменили доброго отношения к «Спартаку» его многочисленных болельщиков.

Эти слова были сказаны Ловчевым накануне отъезда сборной страны, за которую он выступает, на товарищеские матчи в Италию. Одноклубники Ловчева уже приступили к тренировкам в своем Дворце спортивных игр. Изменений в команде почти не произошло. Закончил выступления в большом футболе Николай Осянин. После годичного перерыва вернулся в команду заслуженный мастер спорта, один из основателей общества «Спартак» Николай Старостин. Тренировать спартаковцев теперь также будут заслуженный тренер СССР Константин Бесков и мастер спорта Юрий Морозов» 340 , – скупо сообщил 13 января 1977 года долгожданные новости из стана московского «Спартака» «Советский спорт».

«Наша первая встреча с Константином Ивановичем произошла в манеже в Сокольниках. Как и положено, мы выстроились перед занятием. О том, что работать теперь предстоит с Бесковым, конечно, знали. Но знаком с ним почти никто не был. Помню только, Виктор Папаев бросил: «Бесков – тренер решительный, футбол понимает. Это я от тех, кто у него в командах играл, слышал…». Информация лаконичная, но исчерпывающая. Главное, что футбол понимает, – думали мы про себя. Значит, многому научить может. А большинству из нас футболу еще предстояло учиться. И мы не только это сознавали, но и рвались к этому. Бесков, видимо, это сразу же почувствовал. Он стоял напротив – подтянутый, в идеальном, словно снятом с витрины спортивном костюме, с чуть заметной хитринкой в глазах.

– Ну что ж, молодые люди, – обратился к нам новый тренер, – давайте оправдывать оказанное нам с вами доверие. Вот прямо сейчас, с этой самой минуты. Думаю, взаимопонимание мы найдем. И не только на футбольном поле. Без этого побед не одержать. Прошу…

И, улыбнувшись, Бесков кивнул в сторону уже поджидавших нас мячей…» 341 .

Такой запомнилась Вагизу Хидиятуллину первая встреча команды с новым старшим тренером. Собственно, именно так очень скоро и стали величать за глаза Бескова – «Старший»: «Чуть позже, когда мы начали привыкать к его требованиям, манерам и привычкам, почувствовали, что он за человек, то как-то совершенно стихийно между собой вдруг начали величать его Старшим. Старший сказал… Старший считает… Старший убежден… Старший недоволен… Только так всегда говорили в „Спартаке“, обсуждая реакцию Бескова на то или иное событие. Говорили порой с раздражением, в сердцах, иногда с чем-то не соглашаясь. Но с неизменным в душе уважением к тренеру. Которому и мы, и команда обязаны всем…» 342 .

Воспоминания же Константина Ивановича от первой встречи с новой командой были не столь благостными: «Мое первое впечатление: команда „в разобранном состоянии“. Дисциплины никакой. Многие позволяют себе опаздывать к началу тренировки, упражнения выполняют небрежно, есть и нарушители спортивного режима. Не чувствовалось стремления играть на былом спартаковском уровне. Словом, эпитета „здоровый“ этот коллектив не заслуживал…» 343 .

Не по душе пришлись Бескову и некоторые испокон веку заведенные в «Спартаке» традиции: «Первый учебно-тренировочный сбор 1977 года был устроен в Сочи. Этот выезд, так сказать, „на пленэр“ меня, мягко говоря, удивил: многие спартаковцы явились на сбор с женами, Николай Петрович – со своей родней. Выяснилось, что они, по обыкновению, именно так выезжали на первые тренировки – на юг. Мне это было и непривычно, и непонятно, получался не учебно-тренировочный сбор, а какой-то междусобойчик, семейный пикничок, атмосфера которого отнюдь не способствовала интересам дела…» 344 .

Порядок этот был заведен, как вспоминал Евгений Ловчев, Николаем Петровичем Старостиным из соображений человеколюбия: «В 70-х годах, когда „Спартак“ отправлялся на длительные сборы в Сочи, Николай Петрович разрешал брать с собой жен. Потому что после первой недельки, когда футболисты не могут нормально сесть на унитаз (от нагрузок ноги просто не гнулись), наступает другая, физиологическая, потребность. Хочется, понимаете? Это как с алкоголем. Чем больше ты его футболистам запрещаешь, тем больше, даже отъявленным трезвенникам, хочется выпить. Так вот, понимая мужские потребности, Старостин разрешал женам приезжать на сборы…» 345 .

Сам же Николай Петрович, по свидетельству Сергея Шмитько, рассматривал сочинские сборы как единственный свой отпуск в течение года: «Когда-то я разговаривал с Николаем Петровичем Старостиным, и он меня удивил, сказав, что ни разу в жизни не уходил в отпуск. А было ему тогда уже почти восемьдесят, но он продолжал успешно работать на посту начальника команды московского „Спартака“, да еще в придачу в олимпийской Москве и на первом этапе отборочных игр чемпионата мира-82 вместе с Константином Ивановичем Бесковым возглавлял сборную СССР. „Отпуск мне заменяют весенние тренировочные сборы на Черноморском побережье“, – сказал он…» 346 .

Для привычного к динамовской дисциплине, сосредоточенного на работе Бескова, конечно, все это было в диковинку. Хотя, по словам Евгения Ловчева, роль жен футболистов Константин Иванович понимал отчетливо, даже когда-то пытался по-своему выстраивать с ними отношения: «Когда он работал в „Локомотиве“, в команде у него был женсовет. Я, заставший Бескова в „Спартаке“, просто не могу себе это представить – чтобы Константин Иванович да с женами игроков обсуждал дела команды. Потом, видимо, понял, что ни к чему хорошему это не приведет. И с женами говорить перестал, а с футболистами стал куда жестче…» 347 .