Гаэрд поднял голову, глядя вслед лаиссе, и негромко рассмеялся. Перепалки брата и сестры неизменно забавляли его. Рассмеялся и Ригнард, когда сестрица вытолкала его взашей из своей умывальни, ворча и бранясь на «невозможного наглеца». Вскоре закрылись двери в обе умывальни, и Дальвейг снова усмехнулся, оставшись в одиночестве.

Ему пришлось ждать, когда оба Магинбьорна понежатся в горячей воде, отмоются и, наконец, освободят хотя бы одну купель. И если против того, чтобы Лиаль получила маленькую толику удовольствия, Гаэрд ничего не имел, то Ригн заслужил от него суровый взгляд и легкую затрещину. На что гордый ласс тут же высокомерно задрал нос и заявил:

— Хочешь поспевать за Магинбьорнами, тогда шевели ногами и мозгами.

После чего стремительно покинул покои, сбежав от карающей длани ласса Дальвейга. Но уже вскоре голова Ригнарда просунулась в двери, заискивающе улыбаясь:

— Друг мой, а я к тебе с великим даром.

Даром оказалась прислуга, пришедшая вычерпать грязную воду, и заполнить купель свежей. Гаэрд усмехнулся и поманил к себе Магинбьорна. Тот подошел, глядя плутоватым взором. Дальвейг обнял товарища за плечи и доверительно произнес:

— Знаешь, что я подумал, — Ригн вопросительно приподнял брови. — Когда ты будешь навещать нас с Лиаль, я буду подкидывать тебе в постель холодную и скользкую жабу вместо служанки для услады.

— За что? — округлил глаза Ригн.

— За наглость, — хохотнул Гаэрд, взлохматив влажные волосы друга.

— Тогда не видать тебе моей сестрицы, как своих ушей, — парировал Магинбьорн. — Живи со своей жабой, холодной и скользкой.

— Тогда жаба поселится в твоей постели в родовом замке, — пообещала Лиа, появляясь в дверях.

— Так-то, — развел руками Дальвейг, с ухмылкой глядя на возмущенного друга.

— Болотник и кикимора, — обозвал Гаэрда и Лиаль оскорбленный Магинбьорн. — Коли так любите жаб, то их подарю вам на свадьбу.

После этих слов на покои вдруг обрушилась тишина. Гаэрд помрачнел, Лиаль тяжело вздохнула, а Ригн выругался. С некоторых пор Ландар Ренваль стал для них почти призраком, и обряд соединения двух любящих сердец казался неминуемым. Но шутки вернули всех троих с небес на землю, породив неловкость и подпортив настроение.

— Пожалуй, мы будем ожидать тебя в трапезном зале, — буркнул Ригн, поманив за собой сестру. — Долго не плескайся, а то приплывет русалка и утащит на дно морское, где мне потом нового зятя искать взамен нынешнего?

— Братец, — Лиа укоризненно посмотрела на него. — Все же не будем спешить. Говорят, те, кто спешат, лишь веселят Нечистого.

Брат ничего не ответил. Он взял лаиссу за руку и вывел в коридор, оставив Дальвейга в одиночестве. Гаэрд невесело усмехнулся, повторив:

— Лишь веселят Нечистого. — После взглянул на Халидур и решительно мотнул головой. — Вот уж кому мы не позволим смеяться.

Через несколько мгновений благородный ласс уже разоблачился и сел в купель, блаженно застонав. Гаэрд Дальвейг умел терпеть тяготы, но и благо обустроенной жизни он умел ценить не меньше, и по горячей купели и чистой одежде соскучился не меньше, чем его спутники. И сейчас, получив даже малую толику того, о чем украдкой мечталось, мужчина получал немалое удовольствие.

Когда открылась дверь в покои, он не услышал, как не заметил и тени скользнувшей в умывальню. Из блаженной полудремы благородного ласса вывела лишь рука, легшая ему на грудь. Гаэрд распахнул глаза и увидел молоденькую девушку, приветливо улыбавшуюся ему.

— Ты кто? — сглотнув, спросил мужчина.

— Вельга, — ответила девушка. — Готова вам услужить, добрый господин. Должно быть, вы устали с дороги, так я могу размять вам плечи. А ежели пожелаете, то и доставлю вам наслаждение на ложе.

— За каким Нечистым? — возмутился Гаэрд. — Я не просил служанку для утех, выйди.

— Хозяин сказал, чтобы о гостях хорошо позаботились, вот я и пришла к вам, пока ваши спутники трапезничают, — девушка, похоже, не собиралась выполнять требования постояльца.

Она скользнула за спину мужчине, и ее пальчики умело прошлись по его плечам. Дальвейг подался вперед, отпрянув от назойливой девицы.

— Я велел тебе уйти, — сухо повторил мужчина. — Мне не нужно мять плечи, как и доставлять наслаждения на ложе.

Вельга встала перед ним, обиженно выпятив нижнюю губку, но в глазах ее играло лукавство.

— Разве же я вам не по нраву, господин? Разве же Вельга уродлива? — спросила она.

Девушка ловко спустила платье с одного плеча, после со второго, изогнулась, и платье упало к ее ногам, открыв полное отсутствие исподнего белья и нижней рубахи.