Шрифт:
Девочка нетерпеливо вертит головой. Тонкие косички взлетают от резкости ее движений.
— Ох, Ева… Замри хоть на полминуты…
Замечает выброшенную на берег медузу. Прежде чем мама успевает остановить, хватает ее в руки. Похожая на прозрачное желе, медуза расплющивается в маленьких детских ручках.
Хочет лизнуть ее языком, чтобы определить: сладкая ли она?
— Боже, Ева, нет! Не делай так…
Но девочка уже высовывает язык и касается прозрачной массы его кончиком. «Желе» оказывается несладким. Оно — соленое и противно пахнет.
— Пффф… Бррр… Гадосчь!
— Я же тебе говорила…
Потеряв интерес к медузе, позволяет Ольге Владимировне забрать ее у себя из рук. И сию минуту срываясь с места, бежит в другую сторону. К большому коричневому псу, которого выгуливает бородатый мужчина.
— Вав… Пешик…
Она никак не может произнести правильно это «вау», но ей нравится пробовать.
— Нет, Ева! Опасно!
— Вав! Мама… Вав!
Женщина успевает поймать ее ладошку до того, как она прикасается к настороженному псу.
— Да, гав.
— Нет! Вав!
— Вав?
— Думаю, она в восторге, — с улыбкой замечает хозяин собаки.
— В восторге?
— Ее «вав» очень похоже на английское «wow».
— Вав! Вав! Вав! — одобряет мужчину девочка.
— О-о… Надо же… Действительно, похоже.
И пока взрослые обмениваются еще какими-то предположениями, Ева все-таки прикасается к собачьей морде. Пес обдает маленькую ручку горячим дыханием и облизывает ее шершавым языком, заставляя девочку смеяться до икоты.
Цвета блекнут, вопреки сопротивлению Евы. Она понимает, что снова возвращается в темноту, слыша учащающийся писк и чувствуя на губах свое собственное горячее дыхание.
«Нет, нет, нет…»
Возобновившиеся голоса стихают до того, как она понимает суть диалога.
— Ева Павловна?
Ей крайне не нравится это обращение.
Чья-то тяжелая ладонь ложится на ее запястье, и дыхание девушки резко стопорится. Она стремится избежать любого прикосновения. Пробует выдернуть свою руку, но та, не подчиняясь сигналам, которые посылает ее мозг, остается неподвижной.
— Эва?
С этим голосом приходит столько мыслей, ощущений и эмоций. Такая безумная путаница. Такой взрыв, что в груди становится больно.
Сильнее. Выше. Громче. Больнее.
— Она просыпается?
— Не факт. Показания датчиков могут изменяться в зависимости от того, что ей снится.
Диалог прерывается. Сознание Евы срывается с застопорившейся отметки. Проясняется с пробуксовкой. Бросается вперед, захлебываясь фрагментами обрывочных воспоминаний.
Глава 21
Пока выброс гормонов не ослабляет организм, требуя возвращения ко сну.
— Держи лодыжки выше, не пытайся нащупать дно. У тебя получится.
Повторяя указания матери, Ева проплывает вперед несколько метров.
— Вау-вау! У меня получается! Смотри-смотри, мамочка!
— Отлично, Ева! Ты большая молодец!
— Папа! Смотри!
— Очень хорошо, дочь.
Бедро сводит судорога. Море расходится, создавая глубокую воронку. Головокружительное стремительное падение заканчивается на твердой поверхности.
В стороне раздается увлеченное цоканье.
— Ты испачкала платье, маленькая проказница.
Приподнимаясь, Ева обращает взгляд в направлении этого порицания. Арина Даниловна сидит в углублении светло-зеленого кресла. Поймав момент, когда она поднимает глаза поверх очков в роговой оправе, девочка гримасничает и показывает ей язык.