— Я сделал это, — засмеялся он и показал мне браслет.

— Ты уверен? Больше похоже на то, что это сделала твоя младшая сестра. Я никогда не встречала её, и он редко о ней говорил, но о ней сложилось впечатление, как о крутой девчонке, не смотря на её семилетний возраст. Я взяла украшение, посмотрев на цветные сердечки, нанизанные на яркую красную нитку. Посередине находились бусинки, складывающиеся в МЭЛ.

— Ну, это было из её набора. Но всё же. Я сделал это сам, — он так широко улыбался, что я не могла не последовать его примеру.

— Мне нравится.

— Хорошо. Он поправил свой рюкзак и огляделся вокруг, как будто собирался что-то сказать, но появился наш автобус, и он так и не сказал ничего.

На следующий день он в первый раз был отстранён от занятий за драку на физкультуре, как мне показалось именно после этого инцидента мы потеряли связь.

Я прикрепила браслет на пробковую доску над моим столом, и слега покраснела, глядя на эту безделушку, висевшую там, как маленькое цветное напоминание о том, что я не всегда была вторым местом, каким чувствую себя сейчас. Когда-то я была кому-то нужна. Даже если этим кем-то был четырнадцатилетний мальчик. Я была ему нужна.

Взяв свой iPad, я проскользнула через холл на кухню, проходя мимо своей тёти, когда она сидела, опустив пальцы на клавиатуру, её глаза были прикованы к телевизору и ложка была между зубами, пока она не глядя нажимала на клавиши. Она любила носить лосины, и я сделала себе устную заметку что, когда я буду в её возрасте, я не буду выглядеть также неряшливо. Они выглядели удобно. Но всё же.

— Доброе утро.

— День, — пробормотала она с ложкой во рту.

— Чё смотришь?

— Кинематографическую историю. А ты? Её хвостик изогнулся в дугу, когда она, вытащив ложку изо рта, повернулась, чтобы посмотреть на меня. С тех пор, как она вернулась, она начала смотреть все эти фильмы времён её старшей школы. Ностальгия охватила её быстрее, чем я могла моргнуть, но я списала это на то, что она вернулась в дом своего детства.

— Семейство Кардашьян. — Я повернула iPad в её сторону.

— Чёртов О.Джей. — Она потянулась и нажала кнопку на пульте, чтобы поставить фильм на паузу, останавливая сцену на большом ТВ экране, висящем над камином.

— Ты знаешь, иногда ты как будто говоришь на совершенно другом языке?

— Твоё поколение расстраивает меня, — вздохнула она.

Я взглянула на телевизор через её плечо, и Сэм заметила это.

— Хочешь присоединиться?

Махнув рукой, я покачала головой и фыркнула:

— Я пас.

— Интересная штука, Мэл. Я сегодня кое-что обнаружила, — она пододвинулась ко мне и забарабанила пальцами по столешнице.

Я замерла, неуверенная чем бы это что-то могло являться. Моя тётя была классной, и наверно единственным взрослым человеком, с которым я чувствовала, что могу быть открытой и честной, но, когда подобные слова произносит взрослый, это не предвещает ничего хорошего.

— И что же? — От нервов у меня свело живот, я выпрямила плечи. Я даже не смотрела в её сторону, просто взяла злаковый батончик. Развернула его. Не поднимая взгляда.

— Меллори, что это за неуклюжее металлическое чудовище под брезентом стоящее в сооружении слева от забора, — её рука указывала в сторону заднего двора, но я не удосужилась туда посмотреть. Я знала, о чём она.

Это было довольно неприятно, но я клюнула на эту уловку.

— Это? Ох. Это. Ну знаешь. Это…

— Что?

— Это машина, Тётя Сэм. Почему ты спрашиваешь? — Изобразить невинность было лучшим решением в данной ситуации. Я нутром чувствовала это. Школа была близко к моему дому, и у меня были друзья, довольно часто подвозившие меня, так что я никогда особо не пользовалась машиной, которую оставил мне мой отец, до того, как мои родители развелись, и он свалил в Бостон. Мама разрешала брать её машину, если мне куда-то было нужно. Плюс, если быть откровенной, я боялась водить эту машину по одной очень важной причине: я очень ценила свою жизнь.

Она схватила мою руку выше локтя настолько сильно, что я пискнула. Вытолкнув меня вперёд, мы вышли прямо в палящую жару, неровно дыша из-за высокой влажности.

Мне всегда нравился кондер.

Теперь же я была просто влюблена в него.

Мой холодный фреоновый любовник.

Мы пошли за ограду, пройдя через несколько муравейников и рощицу деревьев прямо к маленькому покосившемуся строению, о котором она говорила.

Мне показалось, что я слышала, как вдали воет волк.

— Они купили тебе машину. И ты её не водишь.

— Но у неё ручная коробка передач.

— Это машина.

— И… это старый, ржавый Фольксваген жук 1972 года. Шины полностью голые. Тётя Сэм, это просто гроб на колёсах, его не спасёт даже дорожная техпомощь. И я уверена, что тут есть утечка масла или что-то подобное, потому что как только ты поворачиваешь ключ появляется чёрный дым, — взмолилась я, но её лицо выглядело возмущённым.

— Ты умеешь водить?

— Я умею водить. Я вожу мамину машину. У меня есть водительские права. Мне девятнадцать, ради всего святого. Я просто не хочу умереть до того, как получу право голосовать на следующих официальных выборах.