Они нервно ждут своих друзей в кафе, чтобы сесть рядом с ними за большим столом, чтобы быть частью чего-то особенного.

До того, как ушла с работы, я всегда искала оправдания, чтобы не посещать корпоративные мероприятия, потому что было очень унизительно, когда тебя игнорируют пять дней в неделю, девять часов в день, но было очень сложно признаться себе в том, что по прошествии двадцати лет после окончания школы, я всё ещё была изгоем, ещё сложнее в этом было признаться моему мужу.

Возможно поэтому он и сбежал. Нет смысла быть с неполноценной женщиной, когда вокруг пруд-пруди настоящих женщин. Особенно тех, кто в прошлом были чирлидершами. Они всегда на вершине пищевой цепи.

Но это не обязательно должно быть так. Прошлое не должно определять тебя.

Не позволяй ему.

Сэм».

Глава 4

Они разрешили мне ехать на заднем сидении фургона, пока они обсуждали своё выступление — прямо как Такер и говорил. Пожалуй, я ожидала, что они будут не столь открыты по отношению к новичку в своей группе, но они сильно отличались от тех моих друзей, с которыми я привыкла общаться. Они вели себя так, будто наша маленькая компашка — это непроницаемое силовое поле, в котороё тебе посчастливилось попасть.

Беркли Трент, солистка, всё ещё ходила в старшую школу в Шайло. Миллер Брент был старшим барабанщиком в «Бруквуде». Сара Макнамара, выпускница «Норт Гвиннет», также ходила в «Периметр». Она была на втором курсе, стараясь получить степень, чтобы она смогла попасть в «Джульярд». Если судить по её навыкам игры на клавишных, то ей было не о чем волноваться. Басиста звали Маркус Бреннан, музыкальный профиль в АИМ, закончил школу в Парквью.

— Тут все мои смертельные враги, — пошутила я, когда они рассказали в какие школы ходили.

Знакомство с ними отвлекло мой разум от множества вещей: от того, что моя мама уехала, от того, что мой папа почти не звонил, от того, что моя маленькая группка друзей, с которыми я провела много лет, оказались, вдруг, слишком заняты, чтобы поговорить, но недостаточно заняты, чтобы выкладывать в инстаграм фото из своей новой жизни. Всё было так, как Сэм и говорила: когда старые друзья уходят, другие приходят и заполняют ту пустоту, о которой я так переживала.

Я добавила пять новых друзей в свой телефон и в свою жизнь. Я работала, и Такер, время от времени, заходил под предлогом того, что он искал что-то для своей сестры Элизы, но я всё прекрасно понимала, потому что у нас не было ничего, что могло бы понравится тринадцатилетней девочке.

Первая встреча в мини-особняке Беркли оказалась напряжённой, и дискуссия между членами группы стала больше носить обвинительный характер, а не конструктивный. Я посетила ещё два пятничных ночных выступления, каждое из которых заканчивалось тем, что Такер спрашивал о том, хочу ли я поехать с ними, и я соглашалась без раздумья. Это было очень весело, и они были интересными, похожи на неблагополучную семью. Мы ели пиццу и говорили о музыке, смотрели фильмы на домашнем кинотеатре Беркли до тех пор, пока я едва могла разомкнуть глаза. Тогда Такер вёз меня домой на своём синем Ford Festiva, который определённо видал лучшие дни, но это было не важно, его музыка играла на полную, а окна были опущены. Было уютно. Ни больше, ни меньше.

В четвёртый раз, когда мы зависали после вечера в «Кик», я была уверена, что что-то поменялось. Сара и Миллер ожесточённо спорили о том, что произошло во время их партии, барабанщик выглядел так, будто вот-вот ударит стену. Я пыталась не лезть в это, но моё любопытство было сильнее, и я оказалась на диване рядом с ними, притворяясь, что выковыриваю зелёный перец из моего куска пиццы.

— Ты лажал. Очень сложно играть, когда ты на такт позади. Или впереди, — Сара держала руки так, будто говорила чистую правду, и он просто должен признать это. — Ты пытаешься играть эти соло, но это не работает, потому что ты не практиковал их на репетиции, поэтому всем нам только и остаётся, что подыгрывать тебе, пока ты пытаешься выпендриваться, — она сдула свою светлую чёлку с лица и поправила свои очки в чёрной оправе.

Миллер, на целый фут выше неё, скрестил свой тощие руки и наклонился к её лицу:

— Я артист. Я не могу влиять, на то, как это происходит.

— Ты часть группы, а не одиночка, — вклинился Такер.

Свирепый взгляд карих глаз Миллера заставил меня отпрянуть, предположив, что эти двое начнут бить друг друга по лицу. Но вместо этого они играли в гляделки.

Беркли сидела в большом кожаном кресле возле телевизора и терпеливо наблюдала. Маркус, полностью заворожённый, сидел на диване рядом со мной, нервно потирая свои мозолистые пальцы друг о друга.

— Я так больше не могу. Вы всегда вините меня во всём. И честно? Оно того не стоит, — Миллер пожал плечами и наклонился, чтобы поднять барабанные палочки, которые он положил на стол. — Я ухожу.

В тишине мы все наблюдали, как он, не сказав ни слова, подошёл к двери и фактически покинул группу.

— Ну, просто замечательно, — пробормотал Такер, садясь на диван рядом со мной. — Я не знаю другого барабанщика, который смог бы достаточно быстро выучить наш репертуар, чтобы сыграть на нашем следующем концерте. Мы так попали.