Голос промолчал. "Вот и чудненько".

В зале первого этажа башни был лифт и выход на лестницу. Без особой надежды, я нажал на кнопку вызова кабины и, естественно, лифт был отключён.

— Хорошо, что я скелет, и у меня нет лёгких, — сказал я, обращаясь к одной из камер, — Лестница для меня не помеха, знаешь. Просто я дойду до тебя чуть попозже. Однако, — я перехватил лом поудобнее и подошёл к щитку на стене, который, как мне казалось, отвечал за лифт, — Ты тоже прогуляешься, если тебе вдруг захочется спуститься. Заниматься спортом в одиночку скучно, не так ли?

— Эй, ты что…

Я с размаху ударил ломом по панели. Сила отдачи была такой, что я едва устоял на ногах. Посыпались искры. Ещё два удара, и от многочисленных огоньков да кнопочек осталось лишь техническое мессиво. Небольшой взрыв, раздавшийся во время второго удара, всё-таки опрокинул меня на спину, но результатом я остался доволен. От панели шёл чёрный дым, заполняя собой первый этаж.

— Хе-хе, стоило того.

— Ты сумасшедший.

— Есть такое, да. Но ещё не поздно меня остановить. Просто отдай лекарства. Могу даже перечислить, какие именно.

— И не подумаю, — то ли из-за помех, то ли мне просто показалось, но голос прозвучал по-детски обиженно. Как у ребёнка, у которого отняли мороженое.

— Тогда, едем дальше, — сказал я, таким же образом сшибая ломом камеры и уничтожая интерком. Подъём начался.

Хозяин протестовал, почти крича, но на каждом этаже я хладнокровно разрушал всё, что видел.

— Это для твоего же блага, — сказал я где-то на середине башни, — Сходишь в город, проветришься, пообщаешься с мониторами. Ты когда выходил из башни в последний раз?

— Не твоё собачье дело, — огрызнулся голос.

— Так и знал.

Мне стало скучно просто ходить и крушить всё, поэтому я пытался перекинуться с незнакомцем хотя бы парой фраз, прежде чем снести очередную камеру.

— У тебя наверху, получается, бункер? Еда там и всё такое? Как ты поднимаешь себе всё необходимое?

— Отстань.

Но я не отставал.

— А зачем ты выходил из своего купола? И почему ты ранил Энгуса?

— Того выродка? Он возомнил, что является главным и может указывать мне, что делать, — голос фыркнул, — Как только он сказал, что мне нельзя уходить из своего купола, я сразу же вышел.

— И, когда он пытался вернуть тебя, ты его ударил?

— Его наглая морда сама напрашивалась на взбучку.

Я немного притормозил на лестничном пролёте. Пусть у меня и не было мышц, но усталость потихоньку набирала обороты. С этого момента я перестал ломать камеры и просто начал подниматься по лестнице, экономя силы.

— Получается, что ты ненавидишь, когда тебе указывают. Тогда приказываю тебе — ни в коем случае не отдавай мне лекарства.

— Это так не работает, — интерком хихикнул.

— Жаль.

Когда подъём наконец завершился, я не смог скрыть свою радость. Лестница с десятками пролётов наконец-то окончилась огромной металлической дверью. Я с сомнением, но всё же попытался открыть её ломом — безрезультатно. Кости трещали от напряжения, но бронированная сталь не сдвинулась ни на дюйм. Замка нигде не было видно — наверняка дверь была заперта изнутри. "Вполне вероятно, что там куча засовов".

— Ну как тебе? Говорил же — до меня не добраться, — голос победно захохотал.

— Это да. Здорово тебя замуровали. Энгус молодец, — я присел на пол и закурил, переводя дух.

— В каком смысле?

— Ну, он сделал так, что теперь ты никогда не выберешься отсюда. Дверь замурована, как мне и сказали, — я взял небольшую паузу, — Лекарства и девочка были лишь прикрытием. Меня послали убедиться, что ты никогда отсюда не выйдешь. Рад, что так оно и есть.

— Врёшь, я сам её закрыл, — голос говорящего слегка дрожал, в смятении.

— Хорошо, хорошо. Счастливо оставаться, мистер.

Я нарочно громко затопал вниз по лестнице и не откликался, сколько бы меня не звали. А затем тихо вернулся обратно и замер возле двери.

План был ужасен. На него мог повестись разве что пятилетний ребёнок. Однако ничего другого мне придумать не удалось. "Когда-нибудь он всё равно выйдет. Осталось лишь дождаться".

И уже минут через десять дверь открылась.

— Какого чёрта, говорил же, что он врёт, — пробормотал голос, и я, не дав ему опомниться, резко открыл оставшийся промежуток ломом, выбивая из его рук дверную ручку. Ворвавшись внутрь, я пробежал несколько метров, прежде чем остановиться и обернуться.