— Ты ее?..

— Нет, я ее не знаю, — резко ответил бармен, — По крайней мере, эту Ти я точно не знаю.

Я решил не расспрашивать дальше, тема явно была ему неприятна. Бел вышел в ту дверь, в которую я пришел, и, спустя недолгое время, вернулся с сумкой, полной теплых вещей.

— Тут должно быть все, что тебе нужно.

— Спасибо, — я передал ему мешочек Сида.

— Заходи, когда все закончится, — он помахал мне на прощание. Его собака, выглянувшая из-за стойки, пару раз гавкнула. "Жаль, что я не понимаю по собачьи".

Я не стал выходить на серый берег, чтобы не сталкиваться с Энгусом, и через дверь бара напрямую вошел в старый купол Сида. За время моего отсутствия снега заметно поприбавилось. Уже отвыкнув от ощущения холода, я обрадовался ему. "Жаль, что человеческую форму я принимаю только здесь", — подумал я, взглянув на свою руку. И тут же оторопел. На правой руке не хватало безымянного пальца. Не было ни боли, ни крови. Просто сам факт отсутствия части тела поверг меня в шок, но я быстро взял себя в руки и решил просто смириться с этим фактом. "Когда это только успело произойти?" Скорее всего, я не заметил отлетевшей во время боя косточки. "Неприятно, но жить можно. Все равно музыкантом я становиться не собирался".

Натянув капюшон от толстовки, я пробрался сквозь снегопад к домику Сида и зашел внутрь.

Пахло лимонным пирогом. В камине, возле которого рисовала Каэр, мирно трещали дрова.

— Оси! — она подскочила, увидев меня, и сразу же обняла.

— Таки вспомнила, да? — я с облегчением вздохнул.

— Только здесь она тебя и вспомнит, — крикнул Сид со стороны кухни, — Забыл, что ли, как мой купол работает?

— Возвращает всех в исходную форму, — сказал я, — Только вот не думал, что твоя истинная форма — любящий дедушка. А можно внуку кусочек пирога?

— Только если внучок принесет дров, — как-то по особому, спокойно и добро усмехнулся Сид.

Каэр уже растормошила сумку, которую я принес, и с готовностью одевалась.

— Со мной хочешь? Ну пошли.

Взявшись за руки, мы вышли во двор и набрали в сарае столько дров, сколько можно было нести, не боясь повредить спину. Возможно, впрочем, я взял чуть больше этого количества — но, хэй, кого интересует состояние позвоночника, когда большую часть времени ты из него в основном и состоишь?..

Втроем мы поужинали лимонным пирогом с чаем, сидя на одеялах возле камина. Каэр уснула почти сразу же. Я не отходил от нее до самого утра — скелетам не особо нужен сон. А мне просто хотелось побыть рядом с ней хотя бы чуть-чуть. Сложно объяснить это чувство. Наверное, именно поэтому я спросил о нем у своего старика.

— Сид, что для тебя значит "любовь"?

— Готовность жертвовать собой, своим временем, своими прихотями ради другого человека, — без запинки ответил он.

— Говоришь, как по методичке, Сид.

— Ну а что тут еще можно сказать? Это тема такая, скользкая, — он громко отхлебнул чая, — Она разная бывает.

Я не стал настаивать на продолжении, да и старик хотел поскорее добраться до постели. Зима на этих двоих действовала примерно так, как я и представлял. "Спокойствие и сон — вот что такое зима".

Но мне этого было не понять. Внутри бурлило странное желание что-то делать, неважно — что именно. Бегать, прыгать, петь — все бы подошло. Лишь бы не сидеть на месте. Я решил пока что не разносить дом, а для начала проведать Каэр.

Девочка мирно сопела под теплым пуховым одеялом. Толстое, немного потрепанное, оно практически все сползло на пол, пока Каэр ворочалась во сне. На ее предплечье я заметил два маленьких перышка. "Кажется, одеяло старее, чем я думал". Попытался смахнуть их, но те и не думали покидать свое место. Бледно серые, как небо над Лиром, они росли прямо из кожи. Пока что — маленькие. Пока что — едва заметные. Единственная проблема заключалась в том, что теперь я о них знаю. Мысленно порывшись в памяти, я воскресил в сознании образ той огромной птицы. Цвет перьев совпадал. По привычке потянулся к пачке сигарет, но вовремя остановился. "Не сейчас". И вышел во двор. Тихая белая ночь. Небо было светлым, будто стекольщик, напевая под нос неразборчивую мелодию, очистил его от грязи. Холод приятно освежал, успокаивая мысли. На волосы, существующие у меня только в пределах этого купола, мягко падал снег — я натянул капюшон и поправил лямку рюкзака. "Заданию Энгуса явно придется подождать. Есть дела поважнее".

— Долго же тебя носило, чувак, — Гир, корпевший над очередным своим изобретением, приветственно запустил в меня пустой жестяной банкой из-под какого-то напитка.

Я поймал ее магией. Даже сам толком не понимая, как сумел так быстро среагировать — сам факт существования банки я осознал, только когда она замерла в паре сантиметров от моего черепа.

— Очень смешно.

— Мда, забыл, что ты так можешь. Идем?

Гир уверенно поднял огромный рюкзак. На вид, казалось, он весит вдвое больше его самого.