Ватными ногами Ева подошла к лежащим на песке эльфам и присела к ним. Выронив оружие из рук, мужчины корчились от боли. Виновато взглянув на девушку, Кингар прижал к себе сломанную и обожженную правую руку.

— Кингар, дай я посмотрю… — Ева склонилась к руке эльфа.

— Ева, я… прости меня…эта суккуб… она помутила мой разум… не понимаю, как я мог поддаться на её чары… — не глядя в глаза девушки, виновато произнёс мужчина.

— Кингар, ты не виноват. Она обольстила тебя, — Ева приложила свои ладони к поломанной руке лучника и через мгновение от его ран не осталось и следа. Тоже самое девушка проделала и с обожженным телом Таурохтара. Не говоря ни слова, мужчина виновато опустился перед Евой на колени и, склонив голову, протянул ей свой меч.

— Я поднял руку на принцессу Силандии, хотя должен был защищать её до последнего вздоха. Ваше Высочество, вы вправе лишить меня жизни.

— Таурохтар, что ты несёшь? — девушка обхватила мечника за плечи и заглянула ему в глаза. — Эта дочь дьявола обольстила вас. Встань и больше не говори таких глупостей. Вы мои друзья и я не собираюсь убивать вас за то, в чем вы не виноваты.

— Да… вот что значит сотни лет воздержания, — тихо прошептал Ветер, наблюдая за происходящим, — а мне мама всегда говорила: мужику нужна баба. А вы, мальчики, в войнушку заигрались. И вот результат: одна полуголая телка и хана… прямо гормональный взрыв какой-то.

— Ветер… — услышав единорога, Кингар с укором посмотрел на него.

— Ой, а я это вслух сказал? — единорог округлил глаза и стал медленно отходить назад от эльфов, подходящих к нему, — и вообще, в вашем возрасте нехорошо целомудренниками ходить, только и гляди, как пень горит… — последняя фраза единорога явно была лишней, так как, переглянувшись, мужчины тут же бросились за ним. — Ой, мамочки… — сверкая копытами, Ветер помчался к песчаным барханам.

Усмехнувшись, Ева ещё с минуту посмотрела на убегающих друзей, а затем направилась к лежащей в сторонке Агрине. Запрокинув голову на песок, дочь вождя орков прижимала ладонь к истекающему кровью животу. В её небесно-голубых глазах не было ни слёз, ни страха. И даже невыносимая боль не смогла исказить в муке её нежное лицо. Чуть дрогнув уголками губ, девушка улыбнулась Еве, присевшей возле неё на песок.

— Спа…сибо… — дрожащим голосом произнесла Агрина, — теперь… я могу…спокойно…умереть.

— Молчи. Я не разрешала тебе умирать. Поблагодарить ты еще успеешь, а сейчас… — Ева взглянула на последние лучи заходящего солнца, молясь, чтобы у неё всё получилось. Закрыв глаза, принцесса приложила свои ладони к раненному животу Агрины и в ту же секунду вокруг вспыхнула изумрудная вспышка солнечного света, а затем солнце зашло за горизонт. Открыв глаза, Ева взглянула на девушку-орка. Лицо её было безмятежно и спокойно и, казалось, она совсем не дышала. Ничего не понимая, Ева убрала свои ладони от живота девушки. Рана затянулась и только следы алой крови напоминали о том, где она была.

— Солнце больше не светит. Прости, — Ева почувствовала, как по её щекам скатились горячие слёзы, — я не смогла тебя спасти… слишком поздно…

— Зелёный луч солнца, ты спасла мне жизнь… — ресницы Агрины дрогнули и, подняв руку, она осторожно вытерла слёзы на щеке у юной принцессы. — Как долго я тебя искала, как долго я тебя ждала…

5. Ночь в пустыне.

5. Ночь в пустыне.

— Не понимаю, куда катится мир? Ладно, у этих оболтусов крышу рвёт от гормонального взрыва, — единорог с опаской посмотрел на стоящих за его спиной эльфов, — но вы же девочки… вы не можете быть вместе… — немигающим взглядом Ветер уставился на обнявшихся и рыдающих друг у друга на плече девушек. — И вообще, мы вас уже и не надеялись найти, с ног сбились, бродя по этим пескам. Могли бы и предупредить, что перейдете на другое место.

— Ветер, — Ева отстранилась от дочери вождя орков и с улыбкой взглянула на единорога, — дай я тебя обниму, мой хороший…

— Не… — единорог сделал несколько шагов назад и тут же столкнулся со стоящими за ним эльфами, — боюсь, что это заразно. А у меня дома семья… я, между прочим, скоро папой стану…

И тут пришла очередь удивляться Агрине. Немигающим взглядом взглянув на единорога, она произнесла:

— Так вот зачем ты яйцо на спине носишь. Только я не пойму, как ты и… Песчаный дракон…

Схватившись за животы, мужчины, стоящие за единорогом, едва не попадали на песок от смеха.

— Чего? Песчаный дракон?! — с укором взглянув на смеющуюся Еву, Ветер плюхнулся пятой точкой на песок. — Не, ребят, я в такие игры не играю. Это я сейчас вынашиваю это яйцо, чтобы оно потом меня съело?!

— Я что-то не то сказала? — Агрина удивленно взглянула на катающихся от смеха по песку эльфов и Еву, а затем перевела взгляд на нахмуренного единорога.

— Вовсе нет, Агрина. Это я виновата, — успокоившись, произнесла принцесса. — Это я нашла это яйцо. Его хотел съесть варан, а я не могла этого допустить. А Ветер, — девушка указала на насупившегося единорога, — любезно согласился…

— Взять роль няньки на себя… — закончил фразу за принцессу Таурохтар и, склонив голову, с улыбкой взглянул на сидевшую перед ним девушку-орка. — Я Таурохтар, воин Лесных эльфов. А это Кингар, Тайный лучник, — мужчина указал на стоящего рядом с ним эльфа. Склонив голову, Кингар внимательно взглянул на незнакомую ему девушку. Было в ней что-то, что настораживало мужчину. Да, она была мила собой, легка в общении, но… она была орком… А орки и эльфы никогда не дружили между собой. Со времен создания мира между этими народами никогда не было взаимопонимания. И хотя открытую войну они не вели, но и сотрудничать друг с другом не спешили. Орки всегда считали себя сильными и храбрыми, а эльфы для них были хитрыми и слишком слабыми. И находиться рядом с таким слабым созданием, как эльф, для орка было худшим оскорблением. Эту истину Кингар помнил с рождения и сейчас, с подозрением взглянув на Агрину, эльф молча отошёл в сторону, не желая участвовать в этой беседе.