— На тот момент мне исполнилось двенадцать лет. Ребенок, по человеческим меркам, но взрослая для орков. Ритуал посвящения заключался в священной охоте с топором на пустынного варана. В течении трёх дней и ночей я должна была заманить варана в ловушку и убить его. А затем, достав сердце варана, обмазать его кровью свой лоб. По этой крови и ещё тёплому сердцу варана Верховный шаман определял, справился ли молодой орк с ритуалом и готов ли он войти во взрослую жизнь, — эти воспоминания заставили Агрину вздрогнуть, — я все еще помню свой страх, держа в руках огромный топор, который мне вручили для убийства варана. Два дня я честно пряталась от варана, убегая от него по всей пустыне, а на третий день наша встреча стала неизбежной. Глядя в глаза огромному варану, я с трудом удерживала тяжелый топор в руках и размышляла над тем, как же мне убить это чудовище. И как только варан бросился на меня, я тут же выронила топор и, закричав от ужаса, потеряла сознание. Очнулась я с первыми солнечными лучами в огромной луже крови варана и с его еще теплым сердцем в руке. Этой же кровью был вымазан мой лоб. Ничего не понимая, я осмотрела свою разорванную одежду, измазанную зеленой кровью орков, чужой кровью, а на моём теле не было ни одной царапины. Вернувшись в племя, я предъявила Верховному шаману доказательство «своей» Священной охоты. Шаман хотел оказать мне помощь, увидев «мою» кровь на одежде, но вождь племени забрал меня, сказав, что сам окажет мне помощь. Я всё еще помню слова отца. Оставшись со мной наедине, он произнёс: «Девочка моя, что бы ни случилось, никогда и никому не показывай свои раны. Ты сейчас слишком мала, но в будущем ты меня поймёшь. Твоя кровь… она не такая, как у остальных орков, и если об этом узнают, ты умрешь и даже я не смогу тебя спасти». После той ночи прошло много лет. Ежедневные тренировки сделали меня сильной и выносливой, но мой меч ни разу не пролил чужую кровь. Отец всячески ограждал меня от любого боя. Если меня ранят в бою, то раскроется тайна моего происхождения и тогда…

— Агрина, твоя мать… она… — отстранившись от девушки, Ева заглянула в её небесно-голубые глаза-озёра.

— Она умерла при родах. Этим мы с тобой похожи. Обе принцессы, блондинки, лишенные материнской любви и увлекающиеся магией.

— Магией?! — взглянув на приблизившихся позади эльфов, Ева медленно пошла вперёд.

— Ты изучаешь магию Света, а я… в тайне от отца я занимаюсь с нашим Верховным шаманом. Я выбрала этот путь, не желая полагаться лишь на силу оружия. Многие магические умения мне ещё недоступны, но я неустанно тренируюсь и уже могу благословить союзников и навести проклятие на врагов.

— Офигеть… — пробурчал себе под нос Ветер, — и это я еще малахольный, а сама…ведьма-полукровка.

— Ветер, я всё слышу, — оглянувшись на единорога, произнесла Ева и показала ему кулак.

— Ой-ой-ой… можно подумать… нашла себе подружку…я тогда тоже к мальчикам уйду, — обиженно вздернув морду и задрав хвост, единорог развернулся и взглянул на эльфов, идущих к нему на встречу. А затем взгляд его метнулся в сторону, за спины мужчин и глаза у Ветра стали напоминать два огромных блюдца.

— Э… там… это… — заикаясь, произнёс Ветер, не в силах сдвинуться с места.

— Ветер, что с тобой? — Таурохтар с улыбкой взглянул на единорога, оторвавшись от своей карты. — Неужели тебе наскучила женская кампания и ты решил вернуться к угрюмым ушастикам? И не смотри на меня так. Да, я все слышал. Наши длинные уши предназначены не только для чужих насмешек, но еще обладают уникальным слухом, — поравнявшись с единорогом, воин похлопал его по морде и взглянул в его застывший взгляд. — Да не бойся ты так. Не буду я отрывать тебе твой длинный рог за твой длинный язык. Расслабься.

— Таурохтар, похоже, что Ветер не тебя боится, — оглянувшись назад, Кингар взглянул на быстрорастущую тучу темно-багрового цвета, которая появилась на горизонте и сейчас неслась с огромной скоростью на друзей, поднимая все больше и больше песка за собой. — Ева, Агрина! — мужчина окликнул девушек, которые тут же обернулись на его зов.

— Песчаная буря! — глядя на приближающееся облако пыли, произнесла Агрина. — Нужно срочно найти укрытие или, в крайнем случае, лечь на песок и укрыть голову одеждой. Нам нужно переждать. Обычно песчаные бури не длятся больше четырех часов.

Последовав примеру девушки-орка, эльфы и Ева легли на песок, укрыв голову своей одеждой и только единорог остался стоять неподвижно, глядя на облако пыли, которое приближалось к нему с сумасшедшей скоростью. Так продолжалось пару минут, а затем, сорвавшись с места, Ветер поскакал галопом прочь от приближающейся песчаной бури, словно пытаясь от неё убежать.

— Ветер, нет! — взглянув вслед единорогу, закричала Агрина. — От песчаной бури невозможно убежать. Она настигнет тебя в пути, и ты погибнешь!

Но в этот момент единорог совершенно не слушал девушку. Страх перед стихией природы заставлял его бежать сломя голову. Оставив позади друзей, Ветер летел через бескрайнее море пустыни в надежде найти хоть какое-то укрытие от песчаной бури.

— Ветер, остановись! Вернись! Ты погибнешь! — взглянув вслед убегающему единорогу, закричала Ева. А затем, поднявшись на ноги, она бросилась следом за ним. Позади себя девушка слышала крики друзей и усиливающийся ветер, а впереди были огромные песчаные барханы. Осторожно ступая вниз по горячему песку, Ева пыталась догнать единорога, но, отступившись, кубарем покатилась вниз вместе с Ветром. Сколько длилось это падение Ева не знала, но вскоре девушка оказалась перед старым заброшенным каменным строением по внешнему виду напоминающее древний склеп. Внешне здание было абсолютно квадратным и ничем не примечательным. Вот только вход в это заброшенное строение украшали огромные колонны в виде статуй двух зеленых орков, сцепившихся между собой руками в жестокой схватке, а над ними возвышалась широкая арка с какой-то надписью на древнем языке орков. Осторожно притронувшись к колонне одного орка, Ева взглянула на полуразрушенную лестницу, ведущую вниз, словно в подвал. Нерешительно ступив одной ногой на лестницу, она тут же вздрогнула, услышав за своей спиной какую-то возню. Оглянувшись, девушка удивленно посмотрела на двух эльфов и единорога, пытающихся сдвинуть друг друга с места, чтобы протиснуться следом за Евой на лестницу.

— Я первый скатился сюда и зайти должен тоже первый! — покусывая эльфов за руки, Ветер рванул вперёд, но они тут же поймали его за хвост, не давая прорваться.

— Ветер, да будь же ты мужчиной! — закричал Таурохтар, — пропусти вперёд девушек!

— Да сейчас… разбежался. Бегу и спотыкаюсь, — огрызнулся единорог, отпихивая эльфов копытом от себя. — Я, между прочим, с яйцом и мне положено уступать дорогу, как отцу-одиночке.

— Ты, отец-одиночка, будешь наглеть — сразу лишишься всех своих яиц! — увернувшись от копыта единорога, Таурохтар пихнул его в сторону.