— Не беспокойтесь, ваша светлость, — прошептала я. — Я готова к вашему возвращению.

И за это я была благодарна королю. Теперь я могла признать, что его предупреждение оказалось полезным. Оно дало мне время свыкнуться с неприятной действительностью. Однако более всего успокоил наш разговор во время ужина, на который меня пригласил Его Величество, чтобы объясниться.

— Вы готовы выслушать меня? — спросил тогда государь. — Впрочем, бежать вам всё равно некуда. Как человек опытный, который умеет учиться на своих ошибках, я приказал гвардейцам не выпускать вас без моего дозволения. Так что дверь откроется лишь в окончании нашей беседы, а она продлится ровно столько, сколько будет необходимо для нашего взаимопонимания.

Признаться, я тогда ощутила трепет, вдруг подумав, что он может сделать со мной всё, что угодно. Я не смогу ни сбежать, ни призвать на помощь, потому что нахожусь полностью во власти короля. Однако в этот раз я вида не подала, чтобы избежать его насмешки или раздражения. Именно сейчас, когда мы были совсем одни, испытывать силу своего влияния на Его Величество мне не хотелось.

— Да, я готова, государь, — кивнула я.

Он коротко вздохнул, подпер подбородок скрещенными ладонями и некоторое время рассматривал меня, кажется, так ни разу и не моргнув. После тряхнул головой и откинулся на спинку стула. Мы всё еще сидели за столом.

— Итак, вскоре во дворец вернется Ришем, — заговорил монарх. — Это необходимо, и это будет, как бы вы к этому не относились, Шанриз. Однако я хочу, чтобы вы не допускали мысли, что я забыл о его преступлениях, простил и вернул свою милость. Это не так. Всё, что произойдет, направлено на защиту чести и доброго имени рода Стренхетт. Я не собираюсь вдаваться в подробности, вам достаточно лишь знать главное. Ришем не будет жить при Дворе, только посещать его для встреч со своей невестой. Так продлится от оглашения помолвки, которое произойдет вскоре после его появления, и до свадьбы. Слишком быстро я тоже не могу ее устроить, это породит кривотолки. Свадьба должна быть достойной сестры короля. Думаю, вы понимаете, что это займет некое время. Но после свадьбы герцог и герцогиня Ришемские отправятся в свое герцогство, где и будут проживать, рожать детей и управлять своими землями.

Что до вас, то вы остаетесь под моей защитой. Вас охраняют мои гвардейцы, а стало быть, никто не сумеет вам навредить. Более того, времена, когда Ришему было позволено являться в мои покои, давно миновали. К ним возврата нет и быть не может.

— А… — я запнулась, но все-таки спросила: — Графиня Хальт?

— Графине во дворце делать нечего, — ответил король. — Если она желает оставаться в особняке главы рода своего покойного супруга, это дело герцога. Но сюда она уже никогда не вернется. — Он усмехнулся и подался вперед: — Теперь вы успокоены, бунтарка? Все эти ваши переживания мне понятны, но беспочвенны. Если бы не необходимость этой свадьбы, то Ришема ждала бы более печальная участь, чем ссылка в собственное герцогство.

— Могу ли я спросить? — он ответил вопросительным взглядом: — Почему эта свадьба так необходима?

— Потому что, — ответил государь с улыбкой, но в глазах его я прочла предупреждение, а потому сочла такой ответ достаточным.

Однако мне пришла в голову еще одна догадка, подтверждения которой мне хотелось бы получить. Если, конечно, она не относилась к чести рода Стренхетт, иначе ответ короля мог быть тем же.

— Простите великодушно, Ваше Величество, — чуть помедлив, сказала я, рассеянно водя кончиком пальца по ножке бокала, в котором был налит ягодный напиток. — У меня есть еще один вопрос, и если позволите…

Он вздохнул, ответил мне страданием во взгляде, но все-таки кивнул и усмехнулся:

— Вопросы из вас так и сыплются, любознательная вы моя. Спрашивайте, но не рассчитывайте получить ответ, если ваш вопрос мне не понравится.

Согласившись с условием, я спросила:

— Благоразумие Ее Высочества… точней, ее равнодушие ко мне как-то связано с предстоящей помолвкой?

Государь хмыкнул и покачал головой. После подался вперед, и, подняв свой бокал с вином, отсалютовал им. Я уже думала, что это и есть ответ, который подтверждает мою догадку. Он сделал глоток, вернул бокал на место и снова хмыкнул:

— Все-таки вы удивительное создание, Шанриз, — сказал монарх, заложив руки за голову. — Правда. Меня порой изумляет ваша прямолинейность и желание влезть туда, куда остальные предпочитают не совать свой нос. Вы ведь не можете не понимать, что есть вопросы, которые бывают неудобными даже для короля. Но вам так хочется во всем разобраться и составить собственное мнение, что вы, не стесняясь, задаете вопросы личного, даже интимного характера. И происходит это настолько естественно, что я начинаю вам открываться. Это непривычно для меня… Ну, хорошо, — вдруг произнес он, несильно ударив ладонями по столу. — Хорошо, я отвечу. Не вдаваясь в подробности, можно сказать почти так, как выразились вы: цена благоразумия моей сестры (и дело не только в вас) — жизнь герцога. А награда — их свадьба. Она вела себя безукоризненно под арестом и после своего освобождения, а потому может получить свою награду. На этом мы закончим обсуждение будущей четы Ришем, да и всю эту историю с помилованием и свадьбой. Надеюсь, я вас успокоил, ваша милость.

— Несомненно, — с улыбкой склонила я голову.

А через два дня после собственного письма во дворец вошел Нибо Ришем. Герцог был, как и раньше, невероятно хорош собой. Правда, глаза его казались потухшими. Должно быть, домашний арест сильно повлиял на него. Столько времени в томительном ожидании своей участи не могло не сказаться. Самоуверенности и наглости в его светлости поубавилось. Впрочем, актером он был, наверное, даже лучшим, чем королевская тетка. И потому я не спешила верить тому, что вижу. Правда, мы и не виделись почти. Разве что пару раз мельком.