— Почему так долго? — не выдержала Фрея. Затем вырвала из рук кузена ручку, смочила металлический кончик в чернилах, небрежно бросив на ровные буквы Дункана кляксу, и бегло нацарапала — «Я надеялась, этот вечер пройдет иначе. Прости, но я должна уйти. Не приходи ко мне, потому я нуждаюсь во времени, чтобы всё обдумать. Надеюсь, ты меня поймешь».

Когда отвела взгляд от записки, то вдруг словила себя на том, что вовсе не дышала, выводя тяжелой рукой каждое слово. Фрея подняла голову и обнаружила рядом только Алиссу, которая уже по привычке ни о чем не спрашивала, одаривая понимающим взглядом. Теплая ладонь девушки лежала на спине, подтверждая её присутствие. И Фрея едва сдерживала себя от того, чтобы не расплакаться снова.

Сложила записку и передала проходящему мимо официанту, бросив короткое — «Мистеру Джеймсу Кромфорду», прежде чем вернуться в прихожую. Дункан уже ждал их, прижимая к животу большую круглую тарелку, прикрытую блестящим металлическим колпаком. Он был странно доволен собой, что вызывало недоумение.

— Это наш утешительный приз, — ответил на недоумевающие взгляды девушек. — Нам нужно поспешить, пока никто не спохватился о пропаже.

Это оказался кекс. Огромный рождественский кекс, приготовленный на десерт для уважаемых гостей дома Кромфордов, среди которых Фрее не оказалось места. Покрытый сладкой белоснежной глазурью, пропитанный выстоянным ромом и густо усыпан изюмом, он был настоящим произведением искусства, превосходящим остальные блюда, что они успели попробовать. Мысленно Фрея даже была рада, что кузен совершил эту проделку, что должна была оставить миссис Кромфорд в замешательстве, если не вывести из себя вовсе. Дункан убедил их, что другого кекса не было, что означало, что гостей придеться угощать лишь простым по своему вкусу рисовым пудингом. И Фрея ещё никогда не чувствовала себя более правильно, потешаясь одной лишь мысли о чужой неприятности, причиной которой стала она.

Стоило им переступить порог холодного дома, что Фрея покидала в сладостном предвкушении, как воздух пронзил громогласный звонок телефона, что заставил сердце биться сильнее. Она бросила неуверенный взгляд на кузена, который без слов всё понял. Не успев освободить себя от оков тяжелого пальто, Дункан поднял трубку. Он коротко угрюмо кивнул Фрее, подтверждая её догадку о том, что это был Джеймс.

— Какого чёрта происходит? Ты говорила с моей матерью? — голос парня звучал взволновано и слишком громко. Дункан испытывал неловкость, покуда поднял трубку вопреки ожиданиям друга, что это сделает Фрея, да и к тому же ушел вместе с ней, когда так и не нашел его, чтобы попытаться всё объяснить. — Фрея, что она тебе сказала?

— Это я, — парень опустил глаза вниз, предугадав, как ярость друга должна будет обрушиться на него за считанные секунды. Джеймс был достаточно вспыльчивым, когда дело касалось того немногого, что для него действительно было важно. Фрея оказалась в списке, перечень пунктов которого можно было сосчитать на пальцах одной руки. — Только не горячись…

— Я хочу поговорить с Фреей. Передай ей трубку, — произнес сдержанно и сухо без намека на возражение. Дункан поднес трубку вперед, намеренный передать кузине, которая стояла рядом и нервно грызла ногти. Она живо замотала головой, отталкивая руку парня от себя, что заставило его сделать тяжелый вздох.

— Она не…

— Скажи, если она не возьмет чёртову трубку, то я приду к ней домой. Буду стоять под чёртовой дверью хоть всю ночь, как бы холодно не было, пока либо не умру, либо не поговорю с ней, — прорычал, вынудив Дункана поежиться. Он передал Фрее слово в слово, не оставив выбора, кроме как взять трубку и ответить.

Они поменялись местами. Джеймс понял это, едва равномерное дыхание Дункана сменилось прерывистым, что принадлежало ей. Некоторое время выжидал, но Фрея молчала, не предупреждая, что готова была слушать. Молча дышала, сотрясая немым волнением остатки его самообладания.

— Фрея? — Джеймс пытался придать голосу напускного спокойствия, что давалось с трудом. Она чувствовала его нетерпение и злость даже сквозь расстояние, отчего на глаза снова накатили слезы, которым Фрея не намерена была давать волю. — Она сказала, что я обручен с Мартой?

— Да, но… — она не знала, смогла ли бы объяснить всю суть диалога с миссис Кромфорд, что из странного по щелчку пальцев обратился в жестокий.

— И ты так легко поверила ей? Поддалась уловке и ушла, не удосужившись спросить у меня, правда ли всё это? — он всё же не выдержал и сорвал голос в крике, что заставил девушку вздрогнуть. — Чёрт, Фрея, как мы можем строить отношения, если ты мне не доверяешь?

— Я доверяю тебе, но…

— Но вместо того, чтобы всё обсудить, уходишь, оставив дурацкую записку, исходя из которой я должен всё понять. Что, по-твоему, я должен понять? — в ответ Джеймс услышал обреченный вздох. Глаза набрали ещё больше влаги, и она поднялась голову вверх, чтобы не дать себе расплакаться. Поджала губы, крепко впилась ногтями в шею.

— Я не могу всего объяснить сейчас. Мне нужно…

— Ты любишь меня? — он снова не дал возможности договорить, но только в этот раз застал врасплох. Фрея открыла глаза, расслабила ладонь, спустив вниз по шее, и ощутила на теле рой мурашек. Внизу живота завязался узел, когда сердце, казалось, замерло в волнении. Тяжелое дыхание по ту сторону трубки выбивало из неё признание, которого она боялась.

— Конечно, — едва сумела выдавить из себя. Язык совсем не слушался, но всё же выдать простой ответ позволил. — Я люблю тебя, но…

Он не дослушал её. По ту сторону послышались лишь короткие гудки, разорвавшие её изнутри на части. Разве Джеймс ждал другого ответа? Разве не было очевидно и без того, что она любила его? Разве не любил он её в ответ? Фрея продолжала прижимать к уху трубку, испытывая недоумение и растерянность. Слезы вмиг высохли, но язык присох к небу.

Положив трубку, она вдруг погрузилась в оглушающую тишину. Лучше бы продолжала слушать бесконечные гудки. Фрея поднялась и, не произнеся и слова ни Дункану, ни Алиссе, на ватных ногах поднялась в свою комнату и громким хлопком дверей, отрезала себя от остального мира.