Вот только ждать ему пришлось намного дольше, чтобы, в конце концов, не дождаться вовсе. Спустившись вниз, Фрея обнаружила в просторной гостиной отца, который встретил её с распростертыми объятиями и не был намерен куда-либо отпускать.

Мистер О’Конелл выглядел изрядно исхудавшим. Прежде приталенный костюм теперь безобразно висел на острых плечах. Под глазами залегли болезненные тени, на лбу оказались заметными глубокие полосы морщин, лицо посерело и заметно осунулось. На волосах осел иней, что сперва был спрятан под широкополой шляпой. Кроме того мужчина отрастил ужасные усы, которым прежде так противилась миссис О’Конелл, и не меньше того Фрея.

Она была рада видеть отца, но поймала себя на случайной мысли, что совсем забыла о его возвращении. Казалось, прошла вечность с тех пор, как она сама вернулась из Оксфорда, покуда произошло слишком много всего, что выбило её из привычной колеи. Увидев мужчину, Фрея оставалась ошеломлено стоять на месте, испытывая смешанные чувства, что на лице были выражены лишь немым недоумением. Руку пробрала судорога, когда она с силой сжимала ручку дорожного чемодана, набитого вещами парня, неспособна отпустить его, даже когда отец прижал к себе в крепком объятии.

— Собралась уехать, не дождавшись старика, — его тон был нарочно издевательским в попытке уколоть за ошибку, что она чуть было не совершила меньше чем полгода назад. Фрея нарочно с грохотом опустила чемодан, выдав натянутую улыбку.

— Вовсе нет. Я не намерена уезжать до начала следующего семестра, — девушка заняла место с отцом на диване, когда тот начал курить. Фрея отвернула голову и сделала тихий глубокий вдох, позволив дыму проникнуть в легкие и осесть чёрным смогом. — Это нужно отправить одному из друзей. Впрочем, не важно, — девушка махнула рукой на чемодан. — Расскажи лучше, что ты делал в Канаде?

Отец коротко поведал о своей поездке, ведя рассказ также неохотно, как и Фрея вынуждена была рассказывать о своих занятиях в Лондоне по приезде обратно. Их разговор был натянутым и скучным, как никогда прежде. Они часто делали паузы, смотрели друг на друга, будто никогда не видели прежде, вздыхали, а затем продолжали унылую беседу, в которой была ощутима натянутость. В переписке, что они вели на протяжении месяцев, было больше жизни, чем в этой встрече, что должна была стать долгожданной, но вместо этого обернулась в неловкую.

В воздухе висело напряжение. Отец поглядывал на неё искоса и с недоверием, будто она должна была в любую секунду вскочить с места и заявить, что всё же пошла наперекор его слову и вышла замуж. Пусть кольца на пальце не было, но Фрея могла его спрятать, как и парня, как и правду обо всем происходящем. Мистер О’Конелл жутко волновался, но спрашивать напрямую о том, что его больше всего беспокоило, не отважился, согревая в сердце надежду на добропорядочную послушность дочери.

Фрея же не замечала замешательства отца, когда всё время бросала беспокойный взгляд на часы, стрелка которых острым кончиком неутомимо царапала сердце. Джеймс должен был ждать её, когда она сидела на месте, с которого не могла сдвинуться. Фрея не могла оставить отца одного спустя пять минут после его приезда, да и предупреждать парня об опоздании было слишком поздно. Вряд ли он был дома, если собирался прийти. Если же и не намеревался этого делать, то Фрея лишний раз выставила бы себя дурой.

Её спас Дункан, спустившийся вниз с привычным шумом. Парень что-то бормотал под нос, но стоило ему встретить в гостиной и Фрею, и мистера О’Конелла, как не растерялся и живо поприветствовал дядю, хоть и не меньше был удивлен видеть кузину. Его взгляд споткнулся о чемодан Джеймса почти сразу, и он понял, что не возвращение отца заставило Фрею покинуть временное убежище, а несостоявшаяся встреча с другом. На вопросительный взгляд девушка лишь пожала плечами.

С появлением Дункана выдохнула с облегчением не только Фрея, но и мистер О’Конелл. Теперь он поглядывал на дочь так, будто она была лишней. Ему не терпелось расспросить парня обо всем, чтобы Фрея не узнала. Без приложения усилий он мог надавить на Дункана, чтобы тот выдал всю правду, что была ему известна, если он знал о кузине хоть что-то. Спросить у дочери напрямую выдавалось не лучшей идеей, покуда доверие к ней было подорвано тем, что она долгое время скрывала свои отношения с Джоном Томпсоном, пока упрямо не заявила о помолвке с ним. Если они продолжали быть вместе, мистеру О’Конеллу, наверное, стоило бы сдаться, что должно было окончательно и бесповоротно разбить отцовское сердце.

Тем не менее, по той же причине Дункан не хотел оставаться наедине с мистером О’Конеллом, из-за чего искал в Фрее поддержку и мысленно умолял, чтобы она не бросала его наедине со своим отцом. Поэтому ничего лучше, чем пойти всем вместе куда-нибудь позавтракать парень предложить не мог. Проголодавшимися были все без исключения, но больше перекуса Фрея хотела встретиться с Джеймсом, чего не могла сделать в связи со сложившимися обстоятельствами.

Она не могла решиться рассказать отцу о Джеймсе в свете того, что когда-то было между мистером Кромфордом и её матерью. Сложно было предположить, знал ли он об их отношениях вовсе, но узнавать об этом посредничеством осторожных вопросов Фрея тоже не рисковала.

Она боялась резкой категоричности и злостной строгости отца, с которыми впервые встретилась, когда заявила о намерении выйти замуж за Джона и уплыть с ним в Америку. Тот разговор отдалил их, сделал холодными и неловкими в обществе друг друга, в чем Фрея не могла винить никого, кроме себя. Между ними выросла невидимая стена, построенная из недоверия и страха. Фрея не боялась ничего больше того, что новость о её новой влюбленности, в этот раз настоящей, как ничто другое, отдалит их вовсе, разделив бесповоротно надвое. Лишенная матери, Фрея не хотела так глупо терять ещё и отца.