Фрея хотела отправить парню письмо. Написать о том, как сильно ей было жаль, что она вынуждена была остаться подле отца, а также заверить лишний раз в своей любви. О волнении перед предстоящей жизнью вдали от дома девушка растолковала в письме к Оливеру, что вышло намного длиннее всех предыдущих, что ей когда-нибудь приходилось писать. Фрея упустила подробности встречи с его братом, более подробно описав разбитые чувства, осколки которых были беспорядочно разбросаны по телу.

Девушка не представляла, какой выдастся самостоятельная жизнь, к которой она вовсе не привыкла. Дома всегда была гувернантка или экономка, в школе — воспитатели, теперь же ей предстояло быть на самопопечение, к чему Фрея едва ли была готова. Единственное, на что теперь хватало денег, — скромная комната в общежитие, которую приходилось делить с кем-то ещё. Хоть в школе приходилось делить комнату ещё, по меньшей мере, з четырнадцатью девочками, их она хотя бы знала, но теперь ей предстояло встретиться с кем-то ранее неизвестным. Фрея представляла свою соседку по-всякому, как и комнату, где предстояло жить, и воображение не взывало к хорошим предчувствиям.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Фрея вышла из душного вагона поезда с крепко зажатыми в обеих руках чемоданами и беспомощно оглядывалась вокруг в поисках кузена, который должен был встретить её по приезду. Надеялась не пересечься лишний раз с Джеймсом, вместе с которым садилась в поезд, а потому едва заметила парня, тут же спряталась в толпе, пока среди неё же и не потерялась.

Он вызывал большие опасения. То, что говорил, как себя вел — это противоречило всему, во что Фрея заставила себя прежде поверить. Его речи выдались ей неправильными, но в то же время заставили пошатнуться внутри веру в собственные убеждения, закрепившееся по обоюдному согласию сердца с умом.

Фрея никогда не была большой приверженицей правил, следовать которым её принуждало общество. Но всё же прирожденная скромность, помещающаяся в сосуде тела с упрямостью, не позволяли ей поступать иначе, как нравственно, что противоречило природе Джеймса. Он был испорченным и гадким, к тому же даже не пытался отрицать этого. Большая часть слухов о нем была правдивой, но Фрее было достаточно и незадавшегося опыта общения с ним, чтобы сложить собственное мнение, следовательно которому его стоило избегать.

В зале ожидания она спросила у одного из прохожих, не было ли где поблизости телефонной будки. Её быстро отправили в нужном направлении. Фрея нашла смятый лист бумаги с номером редакции газеты, где Дункан временно работал и советовал звонить туда в случае чего. Впрочем, подобный случай представился. Трубку поднял не он, а девушка, которая пообещала непременно передать парню сообщение, что не слишком обнадеживало.

Дункан объявился спустя полтора часа. Запыхавшись, стал извиняться, рассыпаясь в объяснениях на счет своего опоздания. Всё это время Фрея сидела, как на иголках, а потому почувствовала невероятное облегчение, увидев парня, хоть и не стала баловать его быстрым прощением. Без лишнего труда Дункан списал угрюмость кузины на взволнованность перед предстоящей неизвестностью. Ещё два года назад он с большим нетерпением ждал дня, когда начнется новая глава в его жизни, хоть у Фреи он не наблюдал подобного энтузиазма.

К общежитию они добирались автобусом. По дороге Дункан показывал различные достопримечательности, расположенные то справа, то слева, что, в конце концов, помогло ей ненадолго расслабиться, хоть страх перед неизвестным разгорался внутри девушки быстрее лесного пожара. В то же время её поражало величие зданий и их старинность. Оксфорд обещал Фрее влюбить в себя однажды, и она даже не намеревалась этому сопротивляться. В сердце девушки было ещё достаточно места для любви и к этому городу.

Вскоре они оказались на пороге небольшого каменного здания, внешняя строгость которого внушала девушке ужас.

— Ты с другого факультета, но я договорился быть твоим куратором. К тому же пришлось немало попотеть, чтобы выбить тебе комнату поприличнее, — Дункан шел впереди, таща в обеих руках чемоданы девушки. Они поднимались по лестнице вверх. — Все одиночные комнаты заняты, но на двоих тоже не так уж плохи. Я ведь говорил, что у тебя будет соседка?

— Да, — кротко ответила девушка, в изумлении рассматривая всё вокруг. Вокруг было необычно тихо и будто бы пусто. Стены выкрашены в скучный белый и даже не украшены картинами или фотографиями. Из боковых окон коридор едва освещался вечерним светом.

— Я вообще живу с двумя другими парнями. Ужиться с кем-то не такая уж непосильная задача, — Дункан продолжал болтать.

— Разве ты не живешь со своими друзьями в съемных апартаментах?

— Живу, но, поверь, когда делишь с кем-то быт, открываешь в людях много нового, — они взобрались на третий этаж и остановились напротив дверей, за которыми была комната Фреи. — Спенсер оказался ужасным чистюлей и постоянно препирается к нам. Порой это ужасно раздражает.

— Но они всё равно твои друзья, — Фрея искоса посмотрела на Дункана, которому не оставалось ничего другого, как пожать плечами в ответ.

— Уверен, ты сможешь подружиться с кем-угодно. Ты милая.

— Это не может быть основой крепких дружеских отношений, — она улыбнулась, продолжая переминаться с ноги на ногу. Фрея намеревалась дольше потянуть время, только бы не пересекать порог, невидимую черту, что окончательно и бесповоротно изменит всё.

— Думаешь, почему я дружу с Джеймсом уже чуть более семи лет? — чему Фрея до сих пор не находила объяснений. И даже это произнесенное Дунканом в шутку замечание её лишь отчасти смешило.