Они крутились практически молча, если не считать шумного дыхания и срывающегося с губ рычания, топтали ни в чём неповинную кукурузу, награждая друг друга резкими, одиночными ударами, уворачиваясь и пытаясь поймать противника, завалить его на землю. Кружили в яростном танце, обмениваясь выпадами и ненавидящими взглядами.

Вёрткий Хай-Дар бил точнее, всё чаще уклонялся от замахов в свою сторону.

И Лиам чувствовал, что сдаёт.

На самом деле, на его счету не так много драк было, в спокойном прайде жил. И тем более, никогда не приходилось отстаивать настолько серьёзное, чтобы за это можно было хотеть убить.

А он сейчас действительно этого хотел.

Желание повалить наглого альфу, подчинить себе, услышать не злобное рычание, а стон боли, топило все остальные мысли. В какой-то мере мешало сосредоточиться и действовать более рационально. Но опрокинуть Дара на землю ему всё-таки удалось. Тот допустил оплошность, позволив задержаться слишком надолго в опасной для себя близости и Лиам, рискуя, перекувырнувшись, оказаться снизу, завалил его собственным весом. Дальнейшее было делом техники.

Только не давать подняться, только перекрыть возможность сбросить себя и побыстрее задавить всякое сопротивление. В идеале придушить.

А ещё лучше — запустить пальцы в жёлтую шевелюру, наматывая волосы, заставить выгнуться, подставляя беззащитную шею под острые зубы. Лиама перетряхнуло от неуместной мысли. Во рту внезапно набралась слюна, настолько захотелось впиться, прокусить солёную потную кожу.

Дар закрутился, завыл, пытаясь выбраться из захвата, а у альфы над ним кровь отхлынула от головы, сконцентрировавшись в другом месте. Там, где в последнюю очередь должно приливать, учитывая ситуацию. До болезненной ломоты в паху, мгновенно поднимая член.

Реакция собственного тела настолько ошарашила Лиама, что он, замешкавшись, был тут же скинут, и, если бы не спохватился, оказался бы уже мордой вниз. Успел откатиться, ускользнуть из цепкого захвата. Но Дар не отпустил совсем, не дал подняться, придавил уже сам, рыча сквозь зубы. Подмял под себя, пытаясь зафиксировать перехваченную руку, уселся сверху, коленями рёбра сжимая, и навалился всем телом.

Лиама колотило. Всё это валяние по земле, ёрзанье друг об друга, вызывали в нём какие-то дикие желания. И Хай-Дар, по ходу дела, не оставил их незамеченными — глаза нависшего альфы округлились, хватка как-то ослабла. Можно было бы воспользоваться моментом, сбросить, освободиться и приложить, наконец, хорошенько, пока тот таращится.

Только Лиам тоже ощутил кое-что постороннее. Оба альфы застыли в нелепой позе, удерживая друг друга за руки, прижимаясь вплотную вздыбленными шароварами.

На секунду, хватившую на осознание положения, не дольше.

Не сговариваясь, раскатились в разные стороны, вскочили на ноги, заполошно дыша. Ничего не скажешь, ситуация.

За соперника, не ощущая его, Лиам полностью уверен не был, а у самого точно в штанах колом стояло. И что с этим теперь делать, как выходить из положения, он не знал.

Хай-Дар первым пришёл в себя, шмыгнул разбитым носом, вытер его размашистым движением, размазывая кровь порванным рукавом.

— В кругу встретимся, в полнолуние, — прохрипел, отводя глаза.

Не дожидаясь ответа, быстро скрылся между стройных рядов кукурузы. Оставил ошалевшего, судорожно сжимающего и разжимающего кулаки, альфу одного среди поломанных стеблей и втоптанных в землю молодых початков.

****

Домой Лиам бежал.

По полям, по задворкам, не смотря под ноги, запинаясь и падая. Вломился как бешеный. Дверью шарахнул, что стёкла в окнах задрожали и со своего чердака Ксу разразился забористой бранью.

Подскочивший от грохота Тао испуганно глазами захлопал, таращась на растрёпанного кота.

— Ты чего?

Лиам рывками содрал с себя грязную одежду, скинул с кровати одеяло, запрыгивая на неё. Ножки жалобно скрипнули и разъехались от такого небрежного обращения, угол повело в сторону, впечатываясь в стену.

— Кот вас задери! — раздалось сверху, — Какого хрена вы там делаете, что дом трясётся?!

Из чердачного лаза с приставной лестницей показалась взлохмаченная голова, Ксу злобно цыкнул, разглядев, что творится в комнате, и, бурча что-то себе под нос, скрылся обратно.

Лиам даже внимания на это не обратил, затащил под себя растерявшегося под напором омегу, уткнулся ему в шею, жадно затягиваясь запахом. Сладким, цветочным, совсем не похожим на резкий розмарин.

— Иди, сюда, маленький, — уложил Тао на спину, не церемонясь, протиснулся между колен, наспех смазывая ноющий член слюной. — Хороший мой.

Тот, вовремя сориентировавшись и успев, добавил из резво вытащенной откуда-то баночки скользкого масла, подался навстречу, помогая озабоченному.

Лиам до отметин сжал белые бока, натягивая омегу на себя.