За вереницей мешков раздался стук, будто кто прошёл на каблуках. Цокот повторился быстрее, что-то мелькнуло в свете фонаря. Старый шагнул следом, но теперь невидимая тварь проскочила за спиной. Луч метался из стороны в сторону, выхватывая лишь тень, существо двигалось с поразительной быстротой.

Сталкер увлёкся погоней, он носился среди сложенных штабелей, пытаясь застать врасплох того, кто ловко прятался от света. Наконец, устав гоняться за "призраком", Старый затаился, бросив какой-то рулон в противоположный угол. Там грохнуло, покатилось и хорошо нашумело. Через пару минут "каблуки" процокали мимо, существо двигалось в соседнем проходе. Удар ноги уронил штабель мешков, "призрак", издав тихое блеянье, метнулся в угол. Старый загородил дорогу и направил луч фонаря на загнанную нелюдь.

Круг света выхватил из темноты угла сначала копытца, потом длинные ноги, покрытые коричневой шёрсткой. Сталкер чуть не плюнул с досады: оленя поймал, герой. Но вот показались худые руки, локтями прикрывающие живот и грудь. Одна ладошка заслонилась от бьющего в глаза луча, зажмуренные глаза на почти человеческом лице истекали слезами от боли и страха. Старый обвёл фонарём лежащую перед ним фигурку и опустил его.

На полу полусидела, всхлипывая и боясь открыть глазёнки, помесь оленёнка с девчонкой. Вот это нелюдь! Опасная тварь, что и говорить! Копытца одни чего стоят, а рожки, еле пробивавшиеся на светлой, опушённой головке… Поохотился.

– И кто ты у нас такая? – спросил сталкер.

От звуков человеческого голоса девчонка вздрогнула, дорожки слёз вновь побежали по щекам к тонкой шее. Когда сталкер шагнул к ней, олешка сжалась в комок.

– Хватит реветь, ничего я тебе не сделаю, – чуть грубее, чем хотел, произнёс Старый. – Как тебя зовут?

Бедолага даже заскулила от страха, тоненько взвизгивая. Сталкер про себя плюнул, вконец разозлившись на тупых селян, натравивших его на ребёнка. Он закинул за спину самострел и встал на колено. Треснула липучка кармана, вызывая новую дрожь у неведомой зверушки, зашуршала обёртка батончика, по привычке хранимого "на всякий случай".

Старый поднёс зерновой брикетик, покрытый йогуртовой глазурью, к лицу девчонки и увидел, как забавно задвигался её носик, принюхивающийся к незнакомому, но явно вкусному запаху. Олешка приоткрыла глаза и отшатнулась, увидев человека так близко.

– Ешь и успокаивайся, – сталкер отломил кусочек, кинул в рот и аппетитно захрустел. Он положил батончик на шерстистую коленку и сел на пол чуть в стороне.

Зверушка на ощупь нашла лакомство и, не открывая глаз, откусила. Через секунду она с жадностью уплетала угощение, перемалывая его крепкими маленькими зубками.

– Вот и хорошо. Я Старый, а ты? – улыбнулся сталкер.

Девчонка с недоумением покосилась на него, продолжая терзать остатки гостинца.

– В смысле, меня зовут Старым, – поправился человек. – А тебя как?

Олешка что-то прощебетала, икнув от недавнего плача.

– А, ты меня не понимаешь, – разочарованно протянул Старый. – И я тебя тоже.

– Пони…маю, – с запинкой выговорила олешка, с трудом переводя дыхание. Детская ладошка размазала не успевшие высохнуть слёзы, шёрстка заблестела в свете фонаря.

– О, и я тебя тоже! – обрадовался Старый. – Да хватит тебе, не бойся. Сказал же – не трону.

– Дина, – вдруг пропела девчонка. Она странно выговаривала слова, нараспев, будто птичка поёт.

– "Дина, Дана", – подумал сталкер. – "Не богато тут с детскими именами".

Его вдруг осенила одна мысль. Непослушными пальцами Старый дёрнул нагрудный карман и вынул подаренную куколку. Он так привык к ней, что ощутил вдруг пустоту и холод на сердце там, где согревала его игрушка.

– На, возьми, – сталкер протянул куколку вновь сжавшейся от его жеста девочке. – Дома родителям покажешь.

При этих словах олешка вскинула голову. Коричневые пальчики осторожно тронули игрушку. Куколка уселась на коленке, и олешка стала гладить белые льняные волосы.

– Что ты тут делаешь, Дина? – спросил Старый. – Заблудилась?

– Есть захотела, – еле слышно отозвалась девчонка, не сводя глаз с подарка.

– Нашла место, – хмыкнул сталкер. – Люди снаружи очень тебя боятся, потому и заперли. Ты уж на них не обижайся.

– Они плохие, – вдруг всхлипнула олешка.

– Плохие? Почему?

– Они убивают нас.

– Зачем? Не пойму ничего.

– Они забирают наши поляны, рубят деревья, сажают свою еду там, где растёт мох…мы едим его, а они убивают…

– Поэтому вы голодаете?

– Да. Мы ищем еду, но они охотятся за нами, чтобы мы не брали то, что они посадили. Но нам нечего есть.

– А разве нельзя договориться?

– Мы чудовища. Так они нас называют.

Сталкер нахмурился, соображая. Девчонка совсем по-человечьи играла с куколкой, не отвлекаясь даже во время своего сбивчивого рассказа. Ребёнок.