— И всё-таки сколько лет прошло с тех пор? — спросила, вздохнув, королева.

— Да… — не определённо ответил ей Себастьян.

— Знаешь, как мне надоела дворцовая жизнь? Если бы мне только было позволено выбирать? Ты не представляешь, как я хочу бросить всё и снова отправиться в приключение со всеми нашими друзьями.

— Королева-авантюристка, — издал смешок алхимик.

— Эй, ты ведь смеёшься надо мной. Как тебе не стыдно? Ты посмеялся над своей королевой, — сквозь улыбку упрекнула Себастьяна его титулованная собеседница.

— Только вот не все из нашей шайки дожили до сегодняшнего дня.

— Не все…Но кое-кто ещё здравствует. Как поживает Тод?

— Ничего. Сидит себе на своей плантации у моря. Пишет только, что ходить стал плохо.

— Видимо, сказываются старые раны, — погрустнела королева. — Помнишь, тогда, на Севере, ему огр ноги дубиной перебил? Я думала, мы все там ляжем.

— Бедняга Тодди потом месяц лечился, но встал на ноги. Мы ж за то задание и не заработали ничего, пришлось ему на лекаря скидываться всей партией.

— Ага! Ты после этого случая алхимией и увлёкся.

— Точно! Только Тодди до конца свои ноги так и не залечил. К старости рана и аукнулась. Кстати, не поверишь, он мемуары пишет.

— Да ты шутишь! Серьёзно? Он же в молодости двух слов связать не мог. На опасности кидался очертя голову с криком: "Хорошо помирать молодым!"

— Вот-вот. А теперь плантация, мемуары и орава внуков в придачу. Александрина сейчас бы здорово удивилась.

— Добрая и сострадательная сестра Александрина. Надеюсь она сейчас в лучшем мире чем наш? Всю жизнь спасать людей от ран и болезней, а самой умереть от мора. Что за жестокая судьба?

— Она ведь из Ньюпорта. Когда там случилась беда, она не задумываясь кинулась бороться с эпидемией. Говорят, что в городе полегли все жрецы Алой Богини до единого.

— Мои советники докладывали, что там творилось чистое безумие.

— Кстати о безумии. Я слышал, ты сама подписала смертный приговор Шутнику.

— И не напоминай. У меня до сих пор в голове не укладывается, что наш весёлый балагур-вор съехал с катушек и устроил настоящий мятеж. И теперь все его помнят, как окаянного маркиза.

— Я всё вспоминаю, как он и Тодди постоянно собачились, а Александрина постоянно их разнимала и отчитывала, — горько улыбнулся Себастьян.

— Славные старые деньки, — вздохнула королева. — Всё бы отдала, чтобы их вернуть. Знаешь, я ведь тебе не говорила. Последним желанием Шутника было поговорить со мной наедине.

— И ты согласилась?!

— Представь себе, — ухмыльнулась королева. — Я до сих пор помню, что он мне тогда сказал: «Не верь никому, сестрёнка, ни людям, ни богам. На свете всё есть ложь. Всё — ложь!»

— Что он этим хотел сказать? — пожал плечами Себастьян.

— Не знаю, Себ. До сих пор не могу понять. А затем, как вымолвил эту фразу, он улыбнулся той своей старой коронной улыбкой, словно и не было ничего, словно мы снова группа молодых авантюристов. И дальше его повесили… Он ведь всегда был самый опытный из нас, самый умелый. Может ему открылось что-то?

— Теперь мы этого уже никогда не узнаем.

— Я, наоборот, боюсь, что узнаем, только слишком поздно. Пожалуй, хватит об этом. Я надеялась застать в Горгоне нашего мага, но он, опять сбежал.

— Да уж. Умотал в Эрлиг. Этна, кстати, отправилась его сопровождать.

— Алая Богиня, он же её заколебёт! Мы сами его еле терпели!

— Хех! Ничего с твоей внучкой не будет. Раз решила повторить твой путь, пусть привыкает.

— А вот это как раз меня очень волнует. Девочка может покалечиться.

— Может, — задумчиво произнёс Себастьян. — А может наоборот, всё будет хорошо? Может для неё это лучший путь?

— Думаешь? Время сейчас уж больно неспокойное. В Гегемонии скоро сменится император, и тогда войны не миновать.

— Раскрываешь государственную тайну постороннему? — ехидно заметил Себастьян.

— Какая тайна? Эту «тайну» знают уже все, кто только можно, — отмахнулась королева. — Старый хрыч не проживёт и года. Это так же ясно как солнце и луна. А среди его наследников одни стервятники, жаждущие славы и новых земель. Ещё мудрец этот воду мутит. Мне доходят сведения, что в Конкорсо скоро запылает.

— Печально… У них очень красивая столица.

— К Этне надо будет аккуратно приставить группу проверенных людей. Так, на всякий случай.