— Людмила Константиновна, этот букет для вас!

О боже, кто ты, незнакомец?!

— Спасибо! Позвольте узнать, кому обязана таким шикарным букетом.

— Меня зовут Василий…

Вася, Василий, Василек… Перебирала в голове всех известных мне Василиев, которых и оказалось то немного, точнее один, стоявший сейчас передо мной.

— Я представляю службу доставки цветов. Отправитель пожелал остаться инкогнито.

— Оооо, — только и смогла сказать я, закряхтевшая под тяжестью букета.

Я оглядела зал в надежде увидеть Самородова. Букет был от него, в этом я не сомневалась. Только самого ИНКОГНИТО в зале не было. А присутствовал ли он вообще? Видел ли мое выступление? И если да, то почему не подарил букет сам?

Одни вопросы, и ни одного ответа.

После церемонии вручения подарков и букетов, всех желающих пригласили на своеобразный фуршет. Миниатюрные канапешечки, но, что важнее, фужеры с охлажденным шампанским. К ним то я и направилась.

Некоторые девушки отбыли домой в сопровождении своих мужчин, а самые стойкие, точнее одинокие… Нет, не то… Независимые, остались продолжать общаться и попивать шампанское. Этому то занятию я и предалась, занюхивая очередной глоток газированного напитка ароматом роз.

Через сорок минут я поняла, что следовало, все таки заедать, а не занюхивать шампанское. Толку было бы больше. Тем более, последний раз, когда пища попадала в мое бренное тело, был вчерашний вечер.

Определенно наступила пора прощаться, так как мои глаза стали светиться нездоровыми огнями, глядя на пилоны.

Вызвала такси, переобулась, переоделась, попрощалась со всеми и отбыла в ожидавшем меня авто.

Дорога домой заняла пятнадцать минут. За это время я успела десять раз просмотреть видео со своим выступлением, которое мне сбросила Лиза. Разместить его у себя на странице. И получить обратную связь в виде нескольких тысяч просмотров и комментариев.

Если Самородов не присутствовал на выступлении, пусть посмотрит. Мне не жалко.

Вон я какая красотка. А какой прогиб! Взгляд! Да у меня самой глядя на видео встает и крепнет… любовь к себе.

Прибыла домой в прекрасном настроении, дошла до подъезда пританцовывая, опьяненная шампанским и ароматом белых роз, провожаемая взглядами соседей у мусорных баков, и таксиста, получившего порцию моего отличного настроения.

Дома поставила цветы в давно скучающую вазу. Мысленно попросила прощения у соседей. Мол, извините, многоуважаемые, но сегодня я ухожу в отрыв.

Воспроизвела плэйлист на телефоне. Заиграл сегодняшний трек. Я начала раздеваться, используя уже такие движения, которые стыдно показывать на публике, даже в образе Кармен Квизи. Пусть мучаются те, кто нас не захотел, и сдохнут, нет, сдохнут — это слишком жестоко… И кусают пятки те, кто не смог лично подарить цветы.

Наполнила ванну горячей водой. Белая шуба пены зазывно покачивалась, приглашая в свои нежные объятья.

Подошла к ванне, имитируя ударные. Белые облака взлетели, кружась и оседая на меня и напольную плитку.

— Давай не думать ни о чем, кроме нашей планеты, — напевала я, перебираясь через бортик ванной.

Как же хорошо чувствовать, как напряженные мышцы расслабляются.

— Стираем запреты мы, я и ты… — запела я во всю силу своих голосовых связок.

Мое пение прервал раздавшийся громкий и нетерпеливый стук в дверь. Все таки соседи не простили мне бунта на корабле.

— Да, все, все, выключаю, — крикнула я, делая музыку чуть тише.

Но моего поступка соседи не оценили, стук стал только сильнее.

Ну, все, держитесь.

Я замуровалась в халат и пошла открывать дверь, оставляя после себя мокрые следы с белыми сугробами пены.

— Что?! — рявкнула я, открывая дверь и являя себе дикие глаза Самородова.

Не говоря ни слова, он вошел в квартиру, пользуясь моим ступором. Не знаю, остановился ли он, запрети я ему входить. Что-то мне подсказывало, что нет.

— Александр Дмитриевич, как вы здесь…

Самородов не дал мне договорить, припечатав меня к стене и впиваясь в рот горячим поцелуем.

Попытка намбер ту-тебя хочу!

— Мммм, — попыталась высвободиться из крепких объятий.

Самородов немного отступил от меня, но лишь для того, чтобы начать снимать пиджак.

— Знаете, что… знаете, вы, — проследила за пиджаком, умостившимся в шкафу, — Да вы…

— Продолжайте, Людмила Константиновна, что вы хотели мне сказать, — произнес Самородов, медленно расстегивая рубашку. Точно, Айсберг Дмитриевич. Спокойный, как удав, а меня тут уже изрядно потряхивает.