Я моргнула и уставилась на него, мои глаза, должно быть, стали размером с блюдца, когда он притянул мое лицо к своему. Нежно и очень медленно он прижался своими губами к моим. Наш первый поцелуй, мне было двенадцать, а ему четырнадцать, и совершенно неожиданный, как и стекло, которое он нашел. Его губы скользили по моим, когда меня охватила дрожь.

Он отстранился первым, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.

— Привет, — его большой палец потирал мою щеку.

— Приветик, — сказала я, застенчиво улыбаясь.

— Надеюсь, ты не против, что я поцеловал тебя, — слова вырвались у него с нервным возбуждением. — Я ждал этого очень долго.

Легкость потекла из моей груди, посылая волнующий прилив в кончики пальцев рук и ног.

— Ждал? — ахнула я.

Он энергично закивал, прикусив нижнюю губу. Затем он поцеловал меня снова.

Мерцание на песке привлекло мое внимание, возвращая меня в настоящее. Я наклонилась и смахнула в сторону крупные гранулы, чтобы разглядеть белоснежный осколок. Он был обычного цвета, но форма в виде полумесяца была необычной, как и та, которую я носила уже много лет. Я представила его в серебряном обрамлении и лежащем на черном льне, и засунула находку в карман джинсов.

Позади меня беспокойный океан размывал песок. Еще один проблеск. На коленях я поползла по песку, пытаясь поймать кусочек, прежде чем он затерялся в темных водах океана. В двух шагах от меня поманил еще один. Я схватила стекло, прежде чем оно тоже бы исчезло в приливе. Я снова опустилась на колени на песок и принялась изучать осколок голубого цвета в форме капли.

Русалочьи слезы.

В легендах рассказывалось о морских девах, которые приручили бушующий океан, чтобы дать своим морякам плавать в безопасности. Но тех моряков, которых они любили, а потом теряли в море и никогда больше не видели, они оплакивали вечность. Когда их слезы попадали в морскую воду, они превращались в стекло. И по сей день их слезы прибивало к берегу, как сверкающие разноцветные сокровища. Остатки истинной любви. Как осколок моего кулона и тот, который был в браслете Кэсси. Кэсси.

Какого черта я делаю?!

Над головой прорвало тучи, начался ливень. Дождь брызгал, создавая борозды на песке. Морская вода, змеилась вокруг моих колен и быстро поднималась к бедрам. Я замерла.

Святое дерьмо.

Я вскочила на ноги и попятилась к берегу. Волны рвались ко мне, словно смерть, преследующая меня. Пульс отдавался в ушах. Я выругалась. Не дай Бог, судьба подкрадется ко мне так же быстро, как прилив.

Мои ноги промокли и промерзли до самых костей. Я поежилась. Острые края впились в мою ладонь. Я расжала руку и уставилась на морское стекло. О чем я только думала?

Не думала.

Я была глупой и неразумной.

Стекло упало на песок. Я посмотрела на ладонь. Крошечные капли крови размазались по моей руке и смылись дождем.

* * *

Я стиснула зубы и вцепилась в руль, тряся его. Глупая, глупая, глупая. Я стукнула кулаком по рулю. Затем рухнула на спинку сиденья и заплакала.

Я не хочу умирать.

Я плакала из-за Кэсси, из-за бремени знаний, которое она несла. И из-за Оуэна. Увидев его, я попала в ловушку. Я не могла снова впустить его в свою жизнь, просто не могла. Я оплакивала свою мать, ее жизнь оборвалась слишком рано. Ох, Мама. Я прижала ладонь к сердцу. Я была без матери уже двенадцать лет. Благодаря моему тупизму, Кэсси могла бы лишиться матери через пару дней.

Когда я, наконец-то, пойму, что каждая моя ошибка может иметь разрушительные последствия? Я почти совершила свою последнюю ошибку.

В конце концов, я покинула пляж и припарковалась перед домом бабули. Кэсси стояла перед домом Оуэна и выливала ведра грязной воды в канаву. Оуэн сворачивал шланг. Они оба подняли глаза, когда хлопнула дверца моей машины. Оуэн помахал мне.

— Что вы двое делаете под дождем? — спросила я, направляясь к ним.

— Кэсси помогала мне мыть машину. — Он раздраженно глянул на небо. — Дождь начался раньше, чем я ожидал.

Я повернулась к Кэсси, и мой шаг замедлился. Ее лицо побледнело и стало почти белым. Она дрожала от ярости. Ее губы задвигались, но не было издано ни звука.

— Кэсси? — меня охватила паника.

— Ты ходила на пляж. — Она глубоко вздохнула, ее грудная клетка приподнялась. Она взорвалась.

— ТЫ ХОДИЛА НА ПЛЯЖ! — Она подняла с земли грязную губку и швырнула в Камаро Оуэна. — ПОЧЕМУ! — шлепок. — Почему, почему, почему?

Она подчеркивала каждое свое слово ударами губки. Гравий, застрявший в губке, царапал поверхность машины.

— Кэсс… — зашипел Оуэн.

Она издала пронзительный крик.

— Почему? — расплакалась она.

Я почувствовала боль.

— Мне очень жаль, Кэсси. Я… Я собирала морское стекло. Видишь? —

Я порылась в переднем кармане и разжала руку. На моей ладони красовалось пять осколков.

Кэсси шлепнула меня губкой по тыльной стороне ладони. Стекло упало на землю.

— Ты не слушаешь! — топнула она ногой. — Держись подальше от пляжа! Ты должна держаться подальше!