— Я… я была в полном порядке, — попыталась оправдаться я.

— Нет! У тебя все цвета неправильные.

— Я держалась подальше от воды.

— ЛГУНЬЯ! — Кэсси указала пальцем в мои грязные брюки и обувь. — Ты лжешь!

Она швырнула в меня губкой. Та отскочила от моей груди, оставляя мыльный овал на свитере.

Взгляд Кэсси метнулся к Оуэну. Ее губы дрогнули, а глаза были широко раскрыты. Она выглядела напуганной. Мне хотелось схватить ее и сказать, что все будет в порядке, но я облажалась по полной.

— Ты умрешь! — закричала она, и я чуть не умерла внутри. — Ты собираешься бросить меня. Я не хочу потерять тебя.

Я потянулась к ней, но она оттолкнула мои руки и побежала в дом к бабушке. Входная дверь захлопнулась за ней. Я двинулась за ней и замерла. Я никак не могла ее образумить, пока она была такой разъяренной.

— Боже, я облажалась. — Я закрыла лицо руками.

Оуэн встал передо мной. Он потянул мои руки вниз и осторожно убрал мокрые волосы с моего влажного лица. Дождевая вода стекала по моей шее.

— Мне очень жаль, — указала я на его машину. — Я заплачу за все повреждения.

Он поднял губку и бросил ее в ведро. Из-за ворот выли Мадд и Дерт.

— Ты не ответила мне раннее.

— На что? — Я встретилась взглядом с Оуэном.

Забор заскрипел, дерево накренилось, когда одна из собак навалилась на него всем весом. Снизу высунулась лапа.

— Кэссиди, похожа на тебя?

Я напряглась. Глаза Оуэна вспыхнули. У него был свой ответ.

— Она, очевидно, видит энергетические поля. Что еще? Она эмпат? У нее хорошо развита интуиция? Ясновидящая? — Голос Оуэна возрос, перекрикивая настойчивые попытки собак сбежать со двора. Он не обращал на них внимания. — Или она, как ты, оказывает влияние?

— Она не похожа на меня! — взревела я. Над головой сверкнула молния. — Она добрая и невинная.

— Как и ты.

Старый добрый Оуэн. Он никогда не осуждал меня или мои способности. Просто принимал их, как часть меня. Жаль, что я не могу сделать того же самого.

— То, что я сделала, было подлым. — Я попятилась.

— Что ты сделала, Молли? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Так вот почему ты оттолкнула меня. Вот, что ты сделала? Потому что, хоть убей, я так и не смог понять, что с нами было не так, или почему ты не хочешь больше быть со мной. Твои родители умерли, ты оттолкнула меня и вдруг… — он щелкнул пальцами, — как будто жизнь в тебе тоже ушла.

— Не смей читать мне нотации.

— Я не читаю.

Еще одна вспышка молнии.

— Прекрасно. Прекрати допрос. — Моя жизнь уже висела на волоске. Мне не нужно было еще и давление со стороны Оуэна, подталкивающее меня к обрыву.

Гром эхом прокатился по крышам. Собаки завыли. Лил дождь. У меня стучали зубы.

— Что с тобой стряслось? — Оуэн серьезно взглянул на меня.

Я раскрыла рот, чтобы выпалить ответ, но распахнулись ворота. Они ударились о стену дома. Мадд и Дирт неслись по дороге и задели меня. Я замахала руками. Оуэн прижал меня к своей груди.

Бешено лая, собаки мчались по тротуару и пересекли бульвар Оушен-Вью. Едва не задев задние лапы Мадда, перед собакой с визгом остановился Джип.

Оуэн выругался и отошел. Он встретился со мной взглядом. Эмоции бурлили между нами.

— Мы поговорим.

Не дождавшись ответа, он помчался прочь.

Глава 10

Понедельник, ближе к вечеру.

Я стояла в прихожей бабули. Приглушенные крики Кэсси разнеслись по крутой узкой лестнице. Моя рука метнулась к деревянным перилам, а нога ступила на нижнюю ступеньку. Кэсси заслуживала моих извинений, но ей также было нужно поплакать, как я это сделала раннее, сломавшись в машине.

Отойдя от лестницы, я направилась на кухню, где нашла бабулю Мэри, перемалывающую травы. Она измельчила листья, отмерила и добавила их в кипящую воду в кастрюле. Бабуля посмотрела на меня через плечо, а затем снова повернулась к плите. На ее щеках мерцали еле заметные дорожки. Она плакала.

— Ты причинила ей боль.

— Это было непреднамеренно. — Тон бабули был скорее утвержением, чем обвинением, но я все равно чувствовала себя защищающейся.

Ее глаза блуждали по моим промокшим штанам. Туфли я оставила на крыльце. Они были мокрыми и в песке. Мои носки были влажными, и ногам было холодно. Я поежилась, бабуля покачала головой. Она сложила кухонное полотенце, и ее взгляд встретился с моим. Боль Кэсси, резкая и глубокая, отразилась на лице бабули.

Бабуля была эмпатом, и ее обостренные чувства улавливали эмоции Кэсси, которые волнами прокатывались в воздухе вместе с ее плачем. Я видела все, что чувствовала Кэсси на лице бабули. Мое предательство смотрело прямо на меня.

Я отвернулась и подошла к камину. Фрэнки лежал на коврике у моих ног. Он посмотрел на меня одним глазом, потом потянулся и перевернулся, подставляя пузо к теплу. Я протянула ладони к огню. Жара прогнала озноб.

— Кэссиди страшно, — сказала бабуля у меня за спиной.