Игла уже вышла на длину указательного пальца, и женщина упёрлась коленом в поясницу Владислава, обхватив кулак левой рукой. Мовиграна разразилась душераздирающим криком, приложив все свои силы к невидимой нити. На мгновение слугам показалось, что тьма сгущается вокруг дикарки, от чего некоторые впали в обморок.

Внезапно в воздухе блеснул металл и дикарка упала на подушку. Великий князь умолк, оставляя свою супругу визжать в одиночестве.

— Готово! — прокричала Мовиграна.

Алистер вдарил очередному стражнику в лоб, толкая его назад.

— Всё! Всё! Стойте! Великий князь жив! Остановитесь!

Стражники и без его уговоров уже потеряли рвение в попытках остановить паладина, а слова примирения будто сбросили тяжёлый камень с их души.

— Он жив! Жив! — продолжал Алистер, вытянув раскрытые ладони вперёд и отступая к кровати.

Великий князь заходился кашлем, хватая ртом воздух. Он всё ещё находился в коматозе, но пальцы его рук сокращались в такт кашлю.

Мовиграна быстро поднялась с кровати и ловким движением намотала невидимую нить на указательный палец, схватив подлетевшую к руке иглу.

София вырвалась из–под бессознательного стражника и подбежала к постели своего супруга.

— Владик! Владик, ты жив?! — тревожно кричала княгиня, перевернув на спину великого князя и сжимая его лицо в ладонях.

Градимир медленно поднялся на ноги, всё ещё тяжело отдыхиваясь после сильного удара паладина.

Мовиграна ловко спрятала иглу за поясом и сжала кровоточащий кулак, отходя от кровати к стене.

— Владик! Что с ним?! — София паниковала от того, что великий князь не переставал кашлять.

Один из лекарей набрался смелости и спешно подполз к кровати венценосца, начав взбираться на постель.

София стала заливаться слезами, впадая в истерику.

— Схватить их! Бросить в темницу! Схватить! — раздирала горло княгиня, указывая на паладина и дикарку.

Стражники снова было дёрнулись, но злобный взгляд паладина моментально охладил их пыл. Градимир молча смотрел на великого князя.

— Он шевелится. — тихо проговорил князь, когда паладин сделал шаг к нему. — Лекари говорили, что он полностью парализован.

Лекарь приоткрыл веки великого князя и осмотрел зрачки, потом легко надавил на грудь и живот, а затем обхватил шею руками, нажимая большими пальцами на участки под углом нижней челюсти.

— Моя госпожа, повелитель пошёл на поправку! — радостно воскликнул лекарь. — У него участился пульс, углубилось дыхание и стали реагировать зрачки!

София громко разрыдалась, упав на грудь своего супруга.

— Кто она такая? — медленно спросил ошеломлённый Градимир. — Что она сделала? Что она знает? Что она за женщина?

— Если скажу тебе, ты не поверишь.

— Она божественная женщина!

— Это точно. — улыбаясь ответил паладин.

Мовиграна подошла к мужчинам, показывая окровавленную ладонь.

— Помощь небольшая мне нужна.

— Эй вы! — резко отреагировал Градимир, обращаясь ко всё ещё сидящим на полу слугам. — Быстро нашли чем обработать и перевязать руку этой доблестной женщины!

— Прикажите ещё окна тут открыть и проветрить хорошо, меня они не послушают.

— Делайте всё, как она скажет. — приказал Градимир, указывая на дикарку, и слуги быстро закивали головами.

Алистер и Градимир сидели в огромной гостиной комнате дворца, медленно потягивая вино из стеклянных бокалов.

В комнату зашёл сотник князя с донесением.

— Господин, князья, которых вы оставили за воротами, негодуют. Они высказывают свои опасения за судьбу небесного воина и требуют впустить их.

— Не пускать. — отмахнулся рукой седовласый мужчина. — Скажи, что лично видел паладина в добром здравии.

— Почему, князь? — спросил Алистер, когда сотник уже ушёл за дверь.

— Потому что Владислав ещё без сознания. Нельзя пускать этих алчных проходимцев в его покои. Они погубят то, что ты так отчаянно пытался спасти.

— Почему ты им так не доверяешь?

— А с чего я должен им доверять? Кому из них? — князь звонко стукнул бокалом о стол. — Радомиру? Он постоянно воюет с великим князем. Тихомиру? Жадный до славы и важности боров. Или, может, его брату Изяславу? Изяславу всё одно, абы только бить кого по голове! Был средь них достойный князь - Вацлав, но я его не увидел. Стало быть, он либо ушёл домой, либо погиб в бою. Хотя, скорее всего, погиб, ибо я знал его как человека храброго и преданного делу.