— Но Яровид должен ответить за такое зверство! — вновь вспылил Изяслав.

— Успокойся, брат! Сейчас главное вернуть к жизни князя, а он уже решит, как поступить с такими вопиющими преступлениями.

— Духовлада нужно похоронить здесь, изрубленный труп не доедет до Бурновежи. — предложил Сновид.

Радомир громко промычал, вытягивая ладонь и кладя на неё свой кулак. Изяслав сразу посмотрел на Онагоста.

— Мой господин говорит, что нужно поставить здесь памятник покойному князю.

— Точно! — воскликнул Тихомир. — Он хотел прославиться, и при жизни вписать своё имя в историю Славизема. Так сделаем же ему это! Напишем: «Он погиб, защищая Славизем».

— Нет, не так. — поправил Изяслав. — «Он отдал жизнь, защищая Славизем» - так будет лучше.

— Любил отчизну, героем пал на поле сем. Он отдал жизнь, защищая Славизем. — медленно проговорила Мовиграна.

— А это, — Изяслав указал пальцем на женщину, — ещё лучше! Так и вырежем на камне! Слуга, запиши эту фразу!

— Я даже завидую, что такая эпитафия будет не у меня. — с лёгкой грустью проговорил Тихомир.

Совещание закончилось. Погибших князей проводили с почестями за пределами лагеря, проведя полевую церемонию погребения Духовлада и его сотников; тело Вацлава отдали его воинам, отослав их домой.

Радомир распорядился прислать на Святополово поле архитектора и каменщиков для возведения небольшого монумента. Финансирование строительства решили разделить поровну между Радомиром, Изяславом и Сновидом.

Тихомир тоже хотел вложиться, но его слова: «И я буду учувствовать деньгами! В моих загашниках ещё сохранилось несколько золотых.» никто не воспринял всерьёз.

Раздав основные распоряжения, Радомир назначил своего военачальника Некраса комендантом военного лагеря и вместе с солидной свитой, другими князьями, Алистером и Мовиграной выдвинулся по направлению к столице.

Дикарка смогла сама, хоть и с трудом, залезть в седло, а вот паладина пришлось подсаживать втроём с использованием верёвки, рычага и прочих инженерных хитростей.

Когда ему предложили снять доспех, он на отрез отказался, сказав: «Или пойду пешком, или сажайте, как хотите; доспех я не сниму.»

Уже сидя в лошади, Алистер с испугом посмотрел на свои руки и обнаружил их голыми.

— Стоим! — насколько было ему возможно громко крикнул паладин. — Я не тронусь с места, пока не найду свои перчатки. Я оставил их…

Паладин не помнил, где оставил свои перчатки, но Бронислав каким–то волшебным образом достал их из своей палатки, радостно подавая Алистеру.

— Господин, когда вас привезли, я обнаружил, что при вас было всё, кроме ваших перчаток. Я пытался разузнать, где вас нашли, но со мной никто не хотел разговаривать. Мне пришлось угнать лошадь, чтобы обскакать всё поле боя, и когда я уже почти отчаялся в своих попытках найти ваши перчатки, произошло такое! Вы не поверите! — зрачки оруженосца расширились под впечатлением от воспоминаний. — Передо мной прямо на голову лошади сел ворон! Он стал… - не знаю, как сказать - он стал звать меня куда–то, пытался повести за собой! Я поскакал за ним, и он привёл меня в какое–то страшное место, где проводился какой–то кровавый ритуал! Там… Там были зарезанные животные, в центре воткнута страшная палка, а под ней лежали ваши перчатки. Я понимаю, что моя история звучит как полный бред, но я вам клянусь!

Алистер покосился на Мовиграну, которая тоже слышала рассказ Бронислава, и тепло улыбнулся.

— Я верю тебе, Броник, у меня тоже так было.

Паладин двинулся в путь, а оруженосец ещё несколько минут смотрел ему вслед, глупо улыбаясь от уха до уха.

Путь до столицы занял несколько часов, за это время Алистер не проронил ни слова. Оказалось, что ехать верхом не такая уж и простая задача, когда твои мышцы слабы как у младенца. Большой труд — управлять конём и следить за собственным равновесием.

Огромный город, жемчужина Славизема, гордо возвышался над равниной, становясь ориентиром любому странствующему путнику на многие тысячи шагов вокруг. Стольный град оказался прочно заперт на замок; никто не входил и не выходил.

Великолепие столицы омрачалось видом огромного леса, что угрожающе приближался к ней. Алистер бросил взгляд на Ружанский замок вдалеке и разглядел, как деревья уже начали прорастать на территории крепости, разрушив с юга наружные стены и ворота.

Лес двигался не сплошной стеной, как казалось изначально, а выпуклой дугой, он словно тянулся к столице, желая как можно быстрее поглотить её.