«Если она сможет хотя бы выслушать меня до конца, то решение я приняла не зря».

Келен думала, что номер Дженни выкинула еще неделю назад, но дома он нашелся в одном из карманов ее школьной сумки, смятый в крохотный бумажный комочек. Чернила, которыми были выведены цифры, растеклись во все стороны, Келен с трудом смогла их разобрать. Набирая их, она стучала зубами от волнения.

«А что я ей скажу? Здрасьте. Я Келен Фаэр, мы с вами встречались один-единственный раз, и у меня в голове появились незванные гости».

Келен нервно стиснула мобильник в руке, наворачивая по маленькой комнате узкие круги. Сосредоточиться на предстоящем разговоре мешали те самые «гости».

«Чего это ты затеяла?» – спросила Левитация.

«Собираешься избавиться от нас, девочка?»

«Келен, мы с тобой найдем общий язык…»

– Замолчите, – произнесла она.

– Да? – донеслось в этот момент из трубки.

Сердце Келен бешено забилось.

«Черт, я же не знаю ее фамилии, только имя».

– Эм, мисс… Дженни? – волнуясь, спросила она.

– Она самая. Чем могу помочь?

– Я… Ну, в общем, это та девочка, которая пришла на ту же крышу, что и вы. Неделю назад. Помните? – неуверенно поинтересовалась Келен.

Секундное молчание разбавлялось помехами на линии и судорожным дыханием Келен.

– А! Ты, верно, девочка с хмурым лицом? – весело уточнила Дженни. – Тебе пятнадцать, да?

«Можно подумать, она каждый день на новой крыше с новыми людьми знакомится».

– Да.

– Захотелось поболтать?

– Да. Но как бы нет. Не очень.

Келен была без понятия, что говорить дальше. Любые объяснения звучали абсурдно, и на месте Дженни она бы давно уже бросила трубку. А собственное молчание выводило Келен из себя еще больше.

– Случилось чего? – спросила Дженни.

– Да.

– Что-то серьезное?

– Да.

Келен смачно стукнула себя ладонью по лбу. Это был самый бессмысленный диалог из всех, в которых ей доводилось участвовать.

– Если хочешь, можем встретиться и все обсудить.

– Да что вы, – недоверчиво молвила Келен, – не надо. Вы, наверное, очень заняты…

– Ничуть не занята, – с улыбкой в голосе ответила девушка. – Если тебе нужна помощь, лучше обо всем поговорить при личной встрече. Так ведь будет намного проще.

– Ну, я не совсем…

– Да ладно тебе, я не обижу, обещаю. Что скажешь насчет этой субботы? Два дня твоя проблема сможет подождать?

«Это вы не меня спрашивайте».

– Ладно, – нехотя согласилась Келен.

– Вот и чудненько. Я знаю одну забегаловку, можем встретиться возле нее. В два часа дня, тебя это устроит?

Келен кивнула, потом поспешно добавила:

– Да.

– Тогда до встречи.

Раздались короткие гудки.

«Что же теперь?»

– Вы все слышали?

«Мы слышим все ровно так же, как и ты, девочка».

«И даже намного лучше и внимательнее».

«Но никто из смертных, к кому бы ты ни пошла, не имеет силы, чтобы отнять тебя у нас».

– О, так я вам нужна? Что если я пойду и прямо сейчас что-нибудь с собой сделаю, коли вы не исчезнете раз и навсегда?

«Не сомневайся, мы найдем кого-нибудь другого, а ты только зря испачкаешь все своей кровью».

Келен обессиленно вздохнула.

«Если после встречи с Дженни ничего не изменится… клянусь: я так и сделаю».

Два дня показались ей вечными муками в аду. Голоса доставали ее постоянно, из-за них у Келен временами раскалывалась голова, а аппетит потерялся в дебрях ее страхов. Единственным, благодаря кому она получала хоть какой-то отдых, был Скорость. Он проявлял заботу о ней так, будто бы действительно существовал как нечто разумное, а не придуманное ее мозгом. Левитацию же с Энергией Келен люто ненавидела, особенно первую, беспардонную и хамоватую настолько, что позавидовал бы сам Оливер Карт.

В субботу занятия всегда длились меньше обычного, и в половину первого Келен, позабыв на какое-то время о своей предсмертной усталости, рванула к назначенному месту встречи.

«Они молчат. Странно. Боятся?».

Погода, совсем как в прошлый раз, была мрачной, это невольно вызывало у Келен подсознательную тревогу. Она была напряжена настолько, что готовилась в любой момент лопнуть.

Снова Келен была в городе. Только теперь девочка не отличалась от снующих мимо нее прохожих: она тоже спешила по делам. Это вызвало у нее внутреннее недоумение, поскольку «деловое» чувство было ей незнакомо и непонятно.