– Мария, наполни бокалы, – велела хозяйка.

Местная кивнула и пошла на кухню за новым графином. Дверь туда была по левую руку от сидящей Лиони, поэтому, когда она открылась, то девушка, повернув голову, уловила находящуюся внутри, помимо иных, юную худую смуглянку в обвязанном вокруг груди удлиненном будто грязном топе и похожей юбке. Она стояла за столом и разглядеть все детали Лиони не удалось, а вот ее печальное, понурое выражение лица, немного разлохмаченный собранный волос, карие глаза с кругами под ними и некие то ли ссадины на руках, то ли еще какие полосы бросились во внимание. Гостья невольно приоткрыла рот от волнения и тихо ахнула. Сидящий напротив Ангус жадно поедал мясо, теряя куски вокруг тарелки, и вряд ли заметил состояние своей сегодняшней дамы, благо пока и Ребекка вроде бы смотрела в другую сторону, слушая беседу мужа с другом. Рональд продолжал делиться о тех самородках, уже вытащенных из скалы. Преемник вождя дружелюбного племени тоже любил побаловать себя золотом, обвешивая мясистое тело. Плавление и изготовление украшений и иного им уже давно знакомо, оказывается, вождь соседней общины, по рассказам местных, находился у власти долгое время и пытался подчинить себе соседей, дабы не разделять территорию и захватить все месторождения.

– Да уж, с теми «масками» приходится гораздо сложнее, откуда только у этих дикарей столько спеси… посбивать бы ее скорее… – возмущенно, с бравадой говорил Бен.

– Война пока не нужна, скоро мы поработим всех этих и тогда до тех дело дойдет, а оставшись единственными, кто тут против, они уже никуда не денутся… – отвечал Рональд, уверенно накалывая на вилку бобы местного происхождения. – Пока главное, чтобы никто, кроме нужных нам людей, не распознал об имеющимся здесь золоте, иначе полезут сюда как тараканы!

Друг поддержал. Мария разливала вино, вроде не слушая беседу господ, однако на самом деле поглядывала, в том числе на Лиони; та поймала ее глаза и какое-то время не отводила свои, словно намекая и даже пытаясь показывать на дверь кухни. В один такой момент Мария вдруг явно моргнула и пошла обратно. При открывании двери Лиони уже не увидела той смуглянки, лишь иные белокожие слуги. Раздался внезапный голос Ребекки:

– Мисс Лионеллу заинтересовала наша кухня… – будто вопрос, но с повествованием. – Или кто-то в ней…

Девушка тут же повернулась к хозяйке и какое-то мгновение молча смотрела, не находя ответа. На лице Ребекки появилась явная ухмылка, кажется, она обо всем догадалась. Также отвлеклись остальные. Неловкий момент внезапно прерывал грохот в гостиной, следом в столовую буквально ворвался сумасшедший отец Рональда с частью веревки на щиколотке. Во рту его была кровь и куски этой самой завязки, которые он выплёвывал по пути; глаза ошалелые и выпученные с треснувшими внутри сосудиками, лицо покрыто потом, рубаха и широкие легкие штаны испачканы в земле, видимо, после падения, кое-где дыры и рваные полосы. Ладони и ступни тоже грязные с неподстриженными ногтями. Зрелище не для слабонервных и сильно перепугало присутствующих, особенно Изабель и, как ни странно, Ангуса; он громко взвизгнул и, пытаясь первым соскочить с места подальше, рухнул на пол, а вот стул остался стоять. Влетевший пожилой громко кричал какие-то неизвестные слова вроде «гаорана-дэлага» или «каорана-тэлака», в общем разобрать трудно, к тому же голос хриплый. В дверях появилась Мария, мужчина повернулся к ней и протянул обе руки с расставленными и скрюченными пальцами, следом слышимо, но тяжело вдохнул воздуха и замертво упал. Будучи близко, вставшая с места Лиони случайно заметила лежащую рядом с телом некую странную вещь в виде маленького, предположительно, сплетённого темного круга с рисунком внутри. Подоспевшая Мария присела и первым делом быстро спрятала предмет, делая вид, что помогает. Рональд пытался привести отца в чувства, рьяно хлопал по щекам и тряс, но Бенджамин и другие удостоверили смерть и уже бессмыслие действий. Ребекка тяжело задышала, однако осталась в стороне и не подошла. На помощь и крики прибежали два белокожих охранника и вся прислуга из кухни, за исключением юной. Мертвого отца подняли, унося из столовой; Рональд негодовал, почему никто не проследил и как он мог оторвать или вовсе отгрызть толстую веревку. В переполохе Лиони вновь заметила за открытыми дверями выглянувшую смуглянку, невольно сделав шаги ближе и на что-то случайно наступив. Мимо проходила Ребекка и резко махнула рукой на местную с крайне недовольным лицом, молча веля ей уйти с глаз. Та скрылась внутри. Взволнованная Лиони опустила взор на пол и поняла, что наступила на человеческий зуб, возможно, умершего, однако чистый, без крови и будто был специально выдернут, а не выпал только что. Вблизи снова внезапно оказалась Мария и, смотря на гостью, аккуратно отодвинула предмет ногой под стол. От всего происходящего девушка очень затревожилась, но ничего не сказала и последовала за всеми в гостиную.

После осмотра тела Джимом все гости собрались уезжать, ужин, естественно, прервался, Рональд не мог поверить в потерю отца, расстроился и вообще не понимал, что же с ним случилось… Смиренная на вид Мария опустила голову, стоя неподалеку, затем любезно пошла провожать гостей. Уже около веранды, когда выходила Лиони, местная вдруг быстро протянула к ней руку и что-то сунула, буквально мимолётно шепнув «показать, кому доверять». Девушка хоть и пребывала в недоумении, но всё же не подвела и сообразила, зажимая в ладони, а после спрятав в декольте. Ангус торопился скорее уехать из сумасшедшего дома, как он назвал обитель своих же друзей, не дай Бог еще чего случится и без того, что крайне напугало, к тому же после падения получился ушиб ягодицы.

Увидев слегка прихрамывающего сыночка, миссис Гамильтон запричитала, забегала возле едва ли не раненого чада, велела слугам помочь ему подняться, а Джиму осмотреть. Ангус же ухватил странное, отвлеченное состояние Лиони, ее безразличие весьма задело, особа начала вызывать неоднозначные чувства, сейчас преобладали возмущение и обида. Будучи у себя, Лиони достала переданный Марией свернутый огрызок листочка, где было что-то мелко написано, однако текст совершенно незнакомый, видимо, на местном языке с необычными и даже изумляющими буквами, словно узорами. Выглядело слитно, лишь иногда имелась некая галочка посередине между словами или предложениями, в общем разобрать пока было невозможно. Сейчас девушку осенили до этого неясные слова служанки о данном тексте, который нужно показать кому-то из доверенных местных для перевода; судя по всему, Мария не умела писать и читать на языке чужеземцев, а только говорить, запоминая на слух. Возник вопрос, кого выбрать и кто не выдаст, ведь те же работающие у Бена наверняка побоятся. Позже мысли посетила внезапная идея…

Вскоре состоялись похороны отца Рональда, сын велел слугам выкопать могилу и сделать гроб, а также крест, в общем по своим традициям вместо дикого сжигания, как делали здешние. Проводить в последний путь собрались некоторые знакомые; помимо семьи Гамильтон и Куинн, прибыла ненавистная Френсис некая мадам и заслуженный в своем городе учитель, проживающий неподалеку, который занимался обучением местных детей. Каково было удивление Лиони, когда она увидела этого самого педагога в окружении местных возле себя, а точнее, он развелся со своей зрелой супругой и якобы женился на молодой здешней с ребенком подростком, девочкой лет восьми- девяти. В доброте души и чистых помыслах учителя осчастливить дикарочек, давая им лучшую жизнь, никто не сомневался, ну или делал вид. Рональд пожал руку едва ли не пожилому другу своего отца и печально поделился историей. Сей джентльмен вёл себя слегка жеманно, при взгляде или беседе с женой и падчерицей на лице мелькала озабоченная улыбочка, некий энтузиазм, зрительно увеличивающий и без того похожий на картошку нос; его кривые брови с намеком на форму домика бодро приподнимались и озорно шевелились, чуть удлиненный седоватый выцветший волос с залысиной небрежно валялся на яйцевидной голове. Карие маленькие и скользкие глазки покрывали очки, да и в целом взор отдавал то ли бесстыдством, то ли вовсе сластолюбием, однако прикрывалось это особенностью профессии, которая должна была нести в себе много любви и нежности, ведь это мир детишек… В его небольшом, но уютном доме была устроена целая школа, ребятишки до четырнадцати лет приходили на занятия в зал, где имелись доска, мел, тетради, карандаши и даже ручки. Сидели детки на полу на подушках, привыкшие к отсутствию столов и стульев. Пока педагог, оживленно и при этом манерно жестикулируя кистями рук, рассказывал мистеру Куинну о своих методах обучения, где использовалось очень много практики и личного показа примеров вместо скучной теории, возле появилась та самая ненавистная многим мадам и, показав сомневающийся вид, прямолинейно и громко спросила:

– А почему до стольки?

Учитель по имени мистер Густав Бременгем сначала не спеша, вынужденно отвлекся на внезапное, бестактное вмешательство в диалог, следом немного поменялся в лице с улыбочки на сдержанность, так как воспитан и якобы скромен, повернул голову к даме и, приподняв брови исключительно в милости, непонимающе переспросил. Непосредственная и даже слегка грубоватая дама не изменила своей напористости в получении ответа и вновь повторила, только еще громче, что аж обратили внимания другие вроде недовольной миссис Гамильтон.