— Ага, — киваю, останавливаясь на пороге большого дома, из которого через стекла веранды на нас таращатся две маленькие девчушки и одна молодая девушка. — Конечно понимаю. Вот и попробуем помочь вам. Чтобы по справедливости было все. Чтобы люди вас знали и чаще ездили.

Двери в дом со своей стороны нам открывает старшая девушка и, выпуская младших на улицу, приветливо кивает:

— Ой, какие люди к нам приехали! — ее звонкий голос звучит радостно, улыбка — широкая и искренняя. Правда, предназначена она не мне, а Артуру, но я не буду обращать на это внимание. Совсем не буду. Конечно же, он хозяйский внук, к нему тут все особенно и с любовью относятся.

— И с гостями! — продолжает щебетать девушка. — А вы к нам надолго, не? Сейчас поселим вас, все быстренько сделаем! От сюда, у нас правда, гостевые комнаты заняты, но мы вас в запасную, вы ж не возражаете?

Она пятится к концу коридора, игриво оглядываясь и перебрасывая волосы, стянутые в хвост, с плеча на плечо, и я любуюсь игрой солнца сквозь многорамочные окна на ее смоляных прядях. Красивая девушка. Такая яркая и естественная — и то, как она быстро разбирается с ключами, как проворно ныряет из поворота в поворота, лишний раз напоминает мне слова Артура: «Народ здесь простой, работящий. Только нянчиться ни с кем не будут». Кажется, мы с Вэлом с нашими городскими привычками и суток бы здесь не продержались.

— Катя, не туда! Полина у меня остановится, поселим сначала ее, — прерывает он щебетание девушки, которая быстро-быстро переговаривается с Гордеем Архиповичем о каких-то бытовых вещах — белье в комнатах чистое, полдник для гостей скоро сготовят, вентиляторы на ночь можно принести… И тут она умолкает в непонимании.

— Это как так? А ты где тогда, Артур?

— В запасной, с Вэлом, — спокойно отвечает он, делая вид, что не замечает, какими удивленными взглядами обмериваются между собой Катерина и хозяин поместья.

— Я приехала вам рекламу делать, Артур, видимо, переживает, что если запасная комната окажется мне мала, то и сниму плохо, — стараюсь смягчить их недоумение показной шуткой я, только ее никто не понимает. Катерина продолжает смотреть на хозяина с удивлением, Гордей Архипович многозначительно хмыкает, зато Вэл начинает картинно хохотать, после чего резко прерывается в полной тишине.

— Хорошо, — соглашается Катерина, по-прежнему ничегошеньки не понимая. — Тогда сейчас налево, — она проводит нас через большую кухню, уставленную мешками, тарелками, мисками с очищенными яблоками и огромными тюками то ли с сахаром, то ли с мукой.

— Так, Катю, давай краще разделимся. Шоб мы наших гостей по подсобкам гоняли, им с дороги отдохнуть треба. Давай, йди краще до Артура, посели Полю, покажешь там заодно, шо к чему. А мы с хлопцами й сами справимся.

В ту же секунду слышу, как Вэл мученически икает от напряжения, и знаком показываю ему — держись, мне самой страшно. Но где наша не пропадала, выкрутимся.

Послушно кивнув, иду вслед за юркой Катериной, быстро оглядываясь в сторону отдаляющейся от нас компании — и встречаюсь взглядом с Артуром. «Все в порядке, не волнуйся!» — как будто бы говорит он. Но в том, что он правильно оценивает ситуацию, я уже не уверена.

— Сюда, сюда… Полина… Вас же Полина зовут, да? — проводя меня через темный коридор, видимо, соединяющий две части дома, продолжает болтать Катерина. — А по отчеству как?

— Алек…сандровна! — чуть не споткнувшись о груду металлической посуды, притаившейся в углу, раздраженно отвечаю я. — А зачем тебе?

— Ну, как же… Осторожно, тут порожек! От так, переступайте. У нас ко всем, кто старше, по имени-отчеству обращаются, что ж мы, невоспитанные?

Вот так, приехали. Эта вечная субординация, которая присутствовала здесь годами, сейчас вызывает во мне скрытую досаду. И хотя по имени-отчеству меня называли и Дэн, и Кристина — первый с доброй иронией, вторая, чтобы поддеть посильнее — чувствую, что тут это накладывает на меня негласные обязательства. Как будто просто Полина могла покурить где-нибудь за сарайчиком, а вот степенная Полина Александровна уже не может.

— Вот и пришли. Сюда, сюда! — Катерина подаёт мне руку и следом за ней я прохожу через еще один коридорчик, на этот раз светлый, в который поникает яркое солнце из небольшого окошка, и упираюсь в деревянную, выкрашенную светло-голубой краской дверь. Справа от нас стоит тумбочка, заваленная газетами и обрывками журналов — среди них девушка быстрым движением выуживает ключик и открывает двери.

— О как! — многозначительно подмигивает мне она. — Настоящее царство! Самая лучшая комната у вас, Полина Александровна, может, только у хозяина лучше. Хотя… нет, она меньше. А эта — самая тихая, самая холодная и самая дальняя. Даже телек есть, раньше показывал… Може, и сейчас показывает, не знаю, мы антенну не настраивали, это на крышу лезть надо. Повезло вам. Как царица тут будете жить. А надолго к нам? — уточняет она, пока я осматриваюсь в новом жилище.

Комната мне досталась действительно просторная, даже большая. На стене напротив входа — три окна в ряд, затенённые листьями винограда, посредине — большой разложенный диван, очень современный для этого дома (я почему-то ожидала увидеть старую кровать с панцирной сеткой) Видимо, как и все относительно новые вещи, он покупался для внука — и стол, с навесными полочками, на которых громоздятся какие-то журналы, и тумбочка под телевизор, и сам телевизор, не включённый в сеть, и два кресла вместе с журнальным столиком, на котором стоит небольшой музыкальный центр. Все очень добротное и относительно новое, девяти-десятилетней давности. Прохожусь по комнате, сняв обувь у порога, чувствуя ступнями приятную прохладу деревянного пола, параллельно замечая, надписи «Наш спорт» и «Чемпион» на обложках журналов, и еле сдерживаю улыбку. Нет, ну в самом деле, что я ожидала здесь найти — «Плейбой»? Хотя, может, он где-то и спрятался здесь, в секретном ящичке — ведь когда-то здесь жил подросток.