— Голышом? — посмеиваясь, уточняет Артур. — Полина, ты это специально?

Я только и делаю, что развожу руками. Я не хочу его провоцировать — но это получается само собой, против моей воли.

С одной стороны, мне хочется продлить игру, щекочущую нервы, хочется проговорить все самые скрытые мысли, озвучить самые тайные откровения — и чтобы мы по-прежнему едва касались друг друга, заставляя воздух вокруг искрить и подрагивать. А с другой — не терпится, чтобы кто-то из нас не выдержал и наплевал-таки на правила. И успев составить мнение о выдержке Артура, не уверена, что это будет он.

В знак раскаяния за провокацию делаю небольшой глоток коньяка, глядя ему прямо в глаза — и передаю право задать следующий вопрос. Ого, я добровольно уступаю, а не требую все козыри себе! Что-то новенькое. Верно говорят — не играй с игроком, все равно проиграешь.

Ничего не меняется и в этот раз — спустя еще двадцать минут выпить мне приходится целых пять раз, ему же — всего один. Меня уже вовсю несет, я специально делаю все, чтобы он забыл о правилах, забыл о договорённости — но Артур держится, хотя и понимает, ради чего я стараюсь. И, кажется, держаться из последних сил доставляет ему удовольствие, сравнимое с тем, которое он получает, глядя как я хочу пробить его — но у меня все еще не выходит. И я придумываю новые и новые ходы.

— Я никогда не попадал в полицию!

Он разводит руками, я пью.

— Я никогда не прогуливал работу!

Он пожимает плечами — я пью.

— Я никогда не пел пьяный в караоке!

И снова пить приходится мне одной. Я всячески уменьшаю глотки, щедро закусываю шоколадом, запиваю водой — и все равно, чувствую, как начинаю съезжать с капота, неконтролируемо хохоча — а он, придерживая меня, задаёт новый вопрос:

— Я никогда не выкладывал голые фотки в интернет.

— Да чтоб тебя! — я снова делаю маленький глоток, понимая, насколько фривольно выглядит моя репутация в сравнении с его.

— Где? — только и спрашивает он.

— Что — где?

— Твои голые фотки?

— Где были, т-там уже нет, — говорю слегка заплетающимся языком и понимаю — хватит. Кто знал, что наши крамольные подвиги настолько неравнозначны, что пить придётся в основном мне, а ему — разносить меня в пух и прах. — Это была одна онлайн-выставка… За естественность, знаешь… Никакого макияжа, никакой одежды. Так вот — я всегда была за естественность.

— Понял. Тогда еще один вопрос…

— Нет! — выкрикиваю я чуть резче, чем хотелось бы. — Хватит! С тобой нельзя играть! Ты, вообще, не для этой игры! Ты… Ты какой-то сын маминой подруги, вот честно!

— В смысле? — внезапно напрягается Артур и я понимаю, что где-то, сама того не желая, зацепила его, но слишком взбудоражена, чтобы начать разматывать эту ниточку. — Какой еще подруги?

— Маминой! — громко объявляю я и, смеясь, откидываюсь на капот, глядя, как звезды в ночном небе кружатся надо мной в чудесном и немного дурацком танце.

— Полина, — в его голосе проступают напряженные нотки. — Ты о чем говоришь, вообще? Давай не темни. Если что есть сказать — так и говори.

— Да это же мем такой, ну что ты! — совершенно не понимая, почему он психует, объявляю я, поднимаясь и хватаясь за его локти, чтобы снова не соскользнуть. — Сын маминой подруги! Идеальный человек! До которого всем как до луны! И ты знаешь… что-то в этом есть. Ты точно из таких! Слишком хорош. Таких просто не бывает. Где же твои скелетики, Артур? Где твои скелетики?

Он ничего не говорит на это, просто молча берет фляжку из моих рук и делает из нее несколько глотков подряд. Да что происходит? В чем сейчас он сознается?

Мой мозг слишком опьянен парами коньяка, чтобы пытаться сопоставить какие-то факты. Кажется, он скоро совсем отключится — и хорошо. И не надо мне мозг. Во мне бурлит авантюризм в перемешку с возбуждением, мне хочется прекратить игру, и вовремя заметив, движение Артура в направлении оставшийся плитки шоколада, я перехватываю ее и поднимаю над головой, чтобы он не достал.

— Эй, жадина! — в шутку сердится он, шумно выдыхая после такой порции коньяка. — Дай сюда!

Молча кручу головой в знак несогласия и уворачиваюсь от его рук. Все, Артур Гордеев, ты попался. Теперь мы играем по моим правилам.

Он делает ещё одно резкое движение рукой, но я угадываю это и спрыгиваю с капота, отбегая на несколько шагов и протягиваю остаток плитки ему. Но за секунду до того, как он почти схватил ее, кладу себе на язык и зажимаю зубами.

— М-м? — мычу я, отходя ещё на пару шагов и стараясь не выронить подтаявшую плитку. — Хочешь — жабери…

Вообще — то, я хочу сказать «хочешь — забери», но с шоколадом во рту получается вот такая абракадабра. Но по изменившемуся лицу Артура вижу — он прекрасно все понимает.

Я не делаю и шагу назад, просто стою и смотрю, как он подходит и становится рядом, глядя на меня сверху вниз. Секунды ожидания такие длинные и тягучие — как этот шоколад, который еще немного и растечется у меня по подбородку. Чувствую ладони Артура у себя на щеках — он берет мое лицо в свои руки аккуратно, как будто я сделана из фарфора, а ему предстоит попробовать и выпить какой-то новый напиток. И, прежде чем он прикоснется ко мне губами, делаю резкое движение вбок и назад, выскакивая из его очень нежных, легких объятий. Чертов коньяк, что же ты делаешь, куда меня несёт?