— Домой, — резко натянул поводья, показывая, что надо подниматься.

Маленькая любимая сестренка. Вряд ли она с радостью приняла такой поворот событий в своей судьбе. И все же ничего не смогла сделать против воли главы Дома. Почему мама не заступилась за свою любимицу?

Что вообще происходит?!

Жизнь рушилась. Кусочки, казалось когда-то единого крепкого целого, отваливались один за другим, угрожая превратиться в руины.

Хорун начал снижаться, Дим пригляделся и, на самом деле, увидел знакомые картины внизу. Земли, дома, родовое гнездо.

— Я не знаю, когда ты мне будешь нужен, — он слез с летуна. Потом сделал то, что еще ни разу не позволял себе с момента их первого общения — привязал ярха к стойлу, — но я не могу ждать тебя каждый раз, когда тебе вздумается нагуляться.

Димостэнис пошел к дому. Через пару шагов его заставило обернуться яростное рычание, треск ломающихся стоил и шуршание крыльев. Летун стремительно улетал в небо, унося за собой сломанный брусок, к которому был привязан.

— И лети! — заорал наездник ему в след. — Еще один предатель!

Холл родительского дома был пуст. Однако едва он зашел, появился прислужник, который почтительно кивнул ему, приветствуя, и удалился. Через несколько мен вышел отец.

— Димостэнис, рад тебя видеть, — приветливо произнес глава Дома.

— Чему именно вы рады? — едко проговорил тот. — Тому, что я здесь? Или, что меня нет на севере?

— Элени будет счастлива тебя видеть, — спокойно произнес Лауренте, не желая вступать в бой.

— С каких это пор, вас волнует такая мелочь — как счастье ваших детей? Вы когда-нибудь спрашивали, чего хочет Лиарен? Поверьте, сэй, вы очень удивитесь. О себе я молчу. Зачем же было Элени втягивать в ваши игры? Вам ее не жаль?

— Я не причиняю ей никакого вреда. Она — Иланди и ее союз должен быть полезен нашей семье. Это ее долг. Кстати, она не против.

— Ривэн Пантерри очень выгодная партия, — Дим вдруг понял, что очередной кирпичик знания встал в его кладку. Нет, на самом деле, он знал это раньше. Просто не хотел принимать, не позволял яду этого открытия проникнуть в душу.

— Твои комнаты готовы, — проговорил Лауренте, — спокойной ночи, Димостэнис.

Он развернулся, намереваясь уйти. Дим несколько громко раз хлопнул в ладоши, аплодируя.

— Браво, сэй! — дождавшись, пока отец обернется, он отвесил глубокий поклон. — Блестяще сыгранная партия!

— Ты о чем?

— О Бриндане Пантерри, конечно же! Вернее, об его убийстве.

— Какое же я имею к этому отношение, по-твоему?

— Самое что ни на есть прямое. Вы сами говорили, что Совет распадается и что между Великими Домами началась Великая грызня. Дайонте с Олафури объединились, а Элсмиретте пока тянет, но это ненадолго. Что, впрочем, не очень перевесит чашу весов в какую-либо сторону. Иланди с Пантерри тоже большая сила, с которой нельзя не считаться. Все бы ничего, но целитель вдруг решил уйти. Дом Иланди непредвиденно остается в меньшинстве. Элсмиретте присоединяется к коалиции. И главе Дома Иланди ничего не остается, как убрать главу Дома Пантерри, чтобы тот не срывал планы. Кому же поверит совсем молодой и наивный наследник? Конечно же доброму, старому другу отца, благородному Лауренте Иланди. Если же еще скрепить это доверие узами союза, то мальчишка и вовсе не соскочит. И вместо вечно сомневающегося, сбрыкивающего, очень хлопотного союзника, Дом Иланди получает мягкого, податливого, да и еще и благодарного вассала. Вся власть и сила двух Великих родов сосредотачивается в одних руках.

Лауренте молча выслушал эту пламенную речь, не сводя глаз с сына.

— Ты закончил?

Он не пытался отрицать, переубеждать в обратном, заверять в ошибочных суждениях.

— Спокойной ночи, Великий сэй, — Димостэнис снова поклонился и, не дождавшись от отца ни слова, пошел в свою башню.

Проснулся Дим рано. Открыл глаза, поднялся, дошел до окна, раздвигая плотные занавеси. На горизонте уже появились первые искры серебра, предвестники нового дня. Вышел из своих покоев и по переходу, соединяющему все четыре башни, дошел до владений сестры.

— Малышка, это я, — тихо постучался он, — открой, пожалуйста.

Несколько долгих мен ничего не происходило, потом он увидел, как поворачивается ручка и понял, что его просьба услышана. Он легко толкнул дверь и вошел в комнату.

Элени стояла у окна. Дим остановился. Холодные чужие глаз сестры не дали ему сделать больше ни шага.

— Мы не виделись ар, — он улыбнулся, — и я здесь уже целую ночь, а еще ни разу не услышал, как ты по мне соскучилась.

Девушка судорожно вздохнула. Выдохнула. И бросилась ему на шею.

Димостэнис обнял сестру, чувствуя, что ее тело уже начинает вздрагивать от рыданий, пока еще прятавшихся внутри нее.

— Пойдем, — он взял ее за руку и потащил из комнаты.

— Куда?

Он не ответил. Они бегом спустились по лестнице, пересекли огромный холл, выскочили на улицу. Дим остановился, вдыхая утреннюю прохладу полной грудью. Огляделся. Крыша дома уже начала сверкать серебром, сталкиваясь с первыми лучами Таллы, то тут — то там вспыхивали новые блики, перепрыгивали с башни на башню, заглядывали в окна. Верхушки самых высоких деревьев окутала серебристая дымка, и казалось, даже воздух весь звенит, наполненный первым светом звезды.