С веранды было видно море— до самого горизонта. Подо мной дворец уходил на несколько этажей вниз, а дальше начиналась скала, о которую с шумом разбивались волны. Розовое солнце недавно перевалило зенит и начало свой путь к закату. Небо сделалось наполовину зелёным, наполовину жёлтым, но до вечера было ещё далеко. Я оперлась на перила и слушала крики птиц, вдыхала свежий морской воздух. Лёгкий бриз трепал мои волосы. Кровь в висках стучала уже тише. И тут на мою руку легла его рука.

Мне даже не нужно было оборачиваться— разве я могу не узнать его пальцы? Земля снова стала уходить у меня из-под ног, сердце заколотилось чаще.

«Хватит от меня бегать. Ты моя», — услышала я голос Эльдиса у себя в голове и одновременно почувствовала его губы на своей шее.

И мне стало всё равно. Я просто рухнула, провалилась в это чувство. Оно затопило меня, и моя воля перестала существовать.

Как в полусне, я повисла на нём, обвив его шею руками, а он поднял меня и понёс куда-то по тёмному коридору. Я плохо помню, как мы нырнули в какую-то мягкую перину, как свечи бросали отсветы на его лицо, как я дышала, точно рыба, выброшенная на берег…

А потом всё стихло. Было слышно дыхание и кровь, стучащую в висках. Меня поглотила радостная нега. Я хотела оставаться в ней вечно, но, увы, это было невозможно. «Ну, вот и всё», — подумала я. Подступили слёзы, но я сдержала их. Позже, я поплачу об этом позже. И вспомнила старую песню всех хорнорийских шлюх, которую не раз пела мне Саралита:

Там за окном мерцают звёзды

И от росы искрятся розы,

А завтра день прольётся светом

И будет то, и будет это.

Я подоткнула одеяло,

Затем тебя поцеловала,

Настало время улыбнуться,

Уйти и больше не вернуться.

Баю-бай, баю-бай,

Поскорее засыпай,

Баю-бай, баю-бай,

Обо мне не вспоминай.

Нельзя, нельзя реветь. Нельзя хлюпать носом. Дыши ровно, дура. Уважай себя. Выползай из кровати тихо. Пусть спит. Не дай ему шанса проявить своё равнодушие после всего, что было. Презрение в ответ на твои слезы.

Свечи догорели, и в спальне было темно. Я отодвинула край занавески, чтобы посветить и увидеть, где искать своё платье. Не надо, не надо смотреть на Эльдиса, иначе не уйдёшь… Но я всё же посмотрела. А он смотрел на меня, и в глазах его тоже стояли слезы.

— Память вернулась… — прошептал он одними губами.

Я застыла, стараясь не дышать. Если я обманусь снова, я этого уже не выдержу. Я просто свихнусь.

Пауза затянулась.

— И…? — настороженно спросила я.

— Иди ко мне, сладкая. Я больше никуда тебя не отпущу, — он притянул меня к себе, и я снова провалилась в его объятия, ловя поцелуи на щеках, глазах, руках. — Только ты можешь быть моей королевой. Ты и больше никто.

Я слышала сказки про то, как поцелуй настоящей любви разрушает злые чары, но мы ведь живём не в сказке, а в реальном мире. В реальном мире чары разрушает только оргазм настоящей любви. Правда, детям такоенерасскажешь, вот и придумали эту хрень с поцелуями. То дети от них родятся, то чары. Но сексуальная магия работала, работает и будет работать, в её основе самая главная сила мироздания— сила жизни. Я всё больше понимаю, почему Саралита выбрала именно её.

Эпилог

Мы торчали бы в постели бесконечно, даже, наверное, не заметили бы, как умерли от голода. Мы совершенно потеряли счёт времени и просто таращились друг на друга, трогали, и как будто всё ещё не могли поверить в реальность происходящего. Два идиота. В общем, нескоро увидел бы народ своего правителя, если бы в этот момент в дверь не постучали.

В спальню вошёл прилизанный мальчик-паж с факелом, поклонился и как-то по-пионерски отрапортовал, что солнце садится, и все ждут его величество на верхней террасе, а затем объявил камердинера, шагнул в сторону и встал слева от двери. Вслед на нимпоявился главный камердинер— высокий сухой старикан в синем камзоле — и поклонился с неизменно брезгливым выражением на лице. Оно не исчезало, даже когда он говорил комплименты.

Вслед за камердинером в опочивальню вошёл целый отряд юных служанок в полупрозрачных розовых платьях, почти не скрывавших все их основные прелести. Служанки несли новую одежду для короля, похожую на какую-то зелёную галабею с бронзовой вышивкой, а также тазик с водой для умывания, расчёску, кремы, парфюмы и всё такое прочее.

Я с неудовольствием подумала о том, что мне теперь придётся привыкать быть частью этого. Никакого вам прайвеси. Можно отгородиться, взять тайм-аут, поставить силовое поле, но рано или поздно придётся соблюсти традиции и запустить всю эту ораву в свою спальню. Ни мыться, ни одеваться королеве самой не полагается. Чего доброго, они станут держать свечки у нашей кровати или подтирать нам зады. О, ужас публичных профессий! Не о таком я мечтала.

Хотя, если разобраться, это всё же удобно. Достаточно было намёка во взгляде Эльдиса, и мне тоже мигом принесли новое идеально отутюженное бордовое платье, а также в считанные секунды уложили сложную причёску из кос. Я, конечно, могла бы всё это проделать сама с помощью магии, но сервис всё же приятнее.

И вот уже мы готовые и нарядные торжественно поднимаемся по винтовой лестнице на самый верх. Там, практически на крыше, между четырьмя башенками расположена огромная терраса. Внизу под нами дворцовая площадь, где собралась огромная толпа и скандировала «Эль-дис! Эль-дис! А-га! А-га!» Солнце почти село, на город постепенно опускаются сумерки. Скоро зажгутся звёздыи начнётся то, чего все они ждут. Трансформация и казнь.