— А пока? — Она машет рукой в воздухе.

— Что? — Я прочищаю горло, избавляясь от хрипоты в голосе. Мои джинсы стали значительно теснее, чем были до того, как я вышел в коридор.

— Ты сказал: «Я поговорю с Дэйвом. А пока...»? Что пока? — Ее темные глаза изучают мои.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — бормочу я и, как можно небрежнее и непринужденнее, возвращаюсь в комнату.

Я не хлопаю дверью и не пыхчу от разочарования. Осознаю, что у меня есть большая проблема на руках — или, скорее, в моих штанах.

В этом нет никакого гребаного смысла.

Я встречаюсь с супермоделями, актрисами, великолепными наследницами со своими реалити-шоу.

Обычные девушки никогда не попадались мне на глаза.

Что, черт возьми, происходит?

— Джесси? Это ты? За все годы совместной работы ты впервые мне позвонил.

Сжимаю переносицу из-за надвигающейся головной боли.

— Ты такой забавный, придурок.

Дэйв хихикает.

— Что случилось? И откуда у тебя мой номер телефона?

— Может уже прекратим нести эту чушь?

— Извини, ничего не могу с собой поделать. Ну, как дела?

Расхаживаю по комнате, чувствуя себя чертовски нервно после моего общения в коридоре с няней. Я думал, что душ и мастурбация снимут напряжение, но тридцать минут и два оргазма спустя, я все еще борюсь, чтобы кровь в моем теле была равномерно распределена.

— Все в порядке.

— Как продвигаются новые песни?

— Очень хорошо, но...

— Ты хочешь начать пользоваться машиной.

Я останавливаюсь и смотрю на пустую стену в комнате Бена.

— Откуда ты знаешь?

— Мне уже звонила Бетани.

Я резко поворачиваю голову к двери, готовый выбежать и устроить этой женщине взбучку за её длинный язык. Черт! Стон поднимается из глубины моего горла при мысли о моём языке где-то на ней или в…

Нет! Прекрати, твою мать!

— Звонила?

— Да, она сказала, что ты взял машину вчера и что она нужна ей сегодня для какого-то свидания за ланчем.

— Свидание? Она сказала, что у нее свидание? Ты ведь отказал ей, да? Мне нужна машина, чтобы поехать в спортзал.

— Полегче, сделай глубокий вдох. Я знаю, что тяжело приспособиться к тому, что ты не всегда добиваешься своего, но обещаю, что это к лучшему.

— Подожди, так ты сказал ей, что она может воспользоваться машиной сегодня? — Чудовище внутри меня облизывает зубы. — На чьи деньги ты купил эту машину? Не знаю, что тебе сказала эта чертова няня, но я был трезв и работал до упаду в течение всего этого времени. Я заслужил эту машину, и если у тебя есть с этим гребаные проблемы, ты можешь отвалить, а я пойду куплю себе свою собственную чертову машину! — Я практически задыхаюсь, и останавливаюсь, чтобы отдышаться.

— Ты закончил?

Нет, черт возьми, я еще не закончил! Что со мной происходит? Почему мне кажется, что я вот-вот выпрыгну из собственной кожи при упоминании о няне ребенка Бена?

— Бетани всего лишь сказала, что ты много работаешь, что все, что она слышит из твоей комнаты, это твоя гитара, и она позвонила, чтобы убедиться, что я не против, что ты сейчас водишь машину. Я сказал, что меня это вполне устраивает, пока ты не провалил проверку на наркотики и алкоголь.

— Погоди, какая проверка на наркотики и алкоголь?

— Каждое утро в девять часов будет приходить специалист, чтобы взять анализ мочи…

— Ты издеваешься?

— Пока ты проходишь проверку, ты можешь пользоваться машиной.

Падаю на кровать и смотрю в потолок.

— И после тридцати дней чистых анализов, если ты принесешь мне несколько песен, я достану тебе телефон.

— Вау, спасибо, папочка, — сухо говорю я.

— Всегда пожалуйста, сынок. А теперь иди и обсуди с Бетани расписание вождения. Вы оба взрослые люди. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

— Твою мать.

Дэйв смеется.

— Хорошо, что ты вернулся, Джес.

Линия замолкает, а я продолжаю смотреть в потолок.

Еще шестьдесят дней, и я вернусь к нормальной жизни.

А до тех пор должен найти что-то, что не только развлечет, но и вдохновит меня, о, и дополнительный вызов, я должен сделать это без наркотиков или алкоголя.

Я в полном дерьме.

Монстр в моем животе ворчит: «Ну-ну, размечтался!».

Мне всегда было интересно, почему мужчины, которые теряют свои волосы, просто не бреют голову, а зачесывают их с одной стороны, чтобы попытаться покрыть блестящую безволосую кожу головы.