— С тех пор, как стала взрослой, — огрызнулась девушка.

И с тех пор, как почувствовала страх, который пришел с резко сокращающимся банковским счетом, неустойчивым доходом и кризисом писателя.

Он поморщился, говоря с насмешкой:

— Взрослая, которая живет в шикарном Гринвиче.

— И что?

Вайолет подыгрывала ему с его подозрениями, но не поправляла его. Она не должна была объяснять состояние своих финансов.

— Так напиши еще одну книгу, такую же хорошую, как последнюю, и я уверен, на этот раз ты заработаешь миллион.

Она раскрыла, распахнув глаза.

— Что ты сказал?

— Она была хороша, Вайолет. «Me and Then You»? Она была действительно хороша.

О, мой Бог. У нее перехватило дыхание, и все ее тело осело от неожиданного воздух-выбивающего сюрприза, за исключением ее глаз, которые взметнулись вверх, захватывая его. Девушка осмотрела его лицо, и от серьезности на нем, на глаза навернулись слезы.

— Ты читал мою книгу.

Он пожал плечами, делая еще один глоток шотландца.

— Зак?

— Да. Читал.

— Это женская литература. Пляжное чтиво.

Он покраснел, что, как Вайолет догадалась, для него было не свойственной реакцией, потому что мужчина поднял руки и потер ладонями щеки.

— Я узнал автора.

— И что ты думаешь? — спросила она, наполовину опасаясь ответа.

«Me and Then You» была слегка завуалированный, беллетризованный рассказ о ней и Заке. За миллион лет Вайолет и подумать не могла, что он прочитает ее книгу, и уж точно не ожидала, что когда-нибудь увидит его снова, и они будут обсуждать ее творчество.

Посмотрев ей в глаза, Зак удерживал взгляд; Вайолет увидела в его глазах такую печаль, такую тоску, что вздрогнула, ее сердце забилось быстрее, а кожу пощипывало от осознания.

— Она о тебе и мне... — прошептал мужчина, поворачиваясь так, что теперь он опирался о подлокотник кресла, его лицо заполнило расстояние между ними. — И это снова заставило меня осознать, что я сделал... как я... Вайолет...

— Мне пора спать, — резко ответила девушка и, отвернувшись от мужчины, поползла вперед, пока ее ноги не коснулись пола.

Она аккуратно сложила одеяло, не в состоянии взглянуть на Зака, когда тот откинулся на спинку кресла. Вайолет была ошеломлена тоном его голоса и резкой уязвимостью, которая была такой неуместной в сочетании с его жестоким выражением лица. Она была смущена и сбита с толку, и ее тело не соблюдало план сохранения границ, дрожа и пульсируя в тех местах, которые, она забыла, были частью ее анатомии.

— Ну, — начал Зак, — ты осталась на больше, чем один стакан. Спасибо за это.

Принудительное легкомыслие в его голосе заставило девушку поднять взгляд.

— Зак, теперь мы действительно другие люди. Я пишу женскую прозу. Ты — хэви-метал. Я — Гринвич-Коннектикут, а ты — Гринвич-Виллидж. Я — Ральф Лорен, а ты — «Блэк Саббат». Ты отказываешься от тысяч долларов за одну песню, что, думаю, ужасно глупо... — она прикусила губу, качая головой. — Я здесь не для того, чтобы возродить дружбу с колледжа или наверстать с тобой упущенное. Не нуждаюсь в отвлечении. Мне надо писать.

Его глаза сузились, когда Вайолет заговорила, а когда закончила, он снова посмотрел на нее с тем разочарованным выражением лица. Как будто в ней были деньги, работа и статус сейчас, где когда-то были глубина и смысл. Она была раздражена его неправильным восприятием, но частично выбирала слова, пытаясь оттолкнуть его. Вайолет знала, что так будет лучше. Это увеличило бы расстояние между ними — дистанцию, которая ей нужна была, чтобы держать подальше чувства, спутанные древней историей.

— Как скажешь, Вайли.

— Я не пытаюсь быть грубой, я...

— Грубой? Черт, Вайолет, я просто пытался быть дружелюбным.

Она встала, стиснув челюсть, раздраженная его беззаботностью.

— Да. Поцеловать меня ранее было настоящим проявлением дружбы.

Зак тоже встал, возвышаясь над ней.

— Не то чтобы ты меня отталкивала.

— Попробуй еще раз и получишь другую реакцию.

Мужчина ухмыльнулся ей, большим пальцем снова потирая нижнюю губу, пока Вайолет попыталась выглядеть раздраженной. Ее предательские глаза двинулись к его губам, а затем назад.

— Больше реакции? — спросил он низким голосом.

Девушка представила себе, как ее колено встретилось с его яйцами.

— Да. Определенно, больше реакции... в твоем паху.

Ей потребовалась всего секунда, чтобы понять, что, пока она намекала на травму, глаза Зака вспыхнули так, будто он подумал о том, что у него будет стояк. Дерьмо! Это не то, что я имела в виду! Но ее беспокойство было лишь трещиной в броне, которое ему было нужно, чтобы использовать свое преимущество.