Я рыкнула, перья полыхнули ярко, остро, зло, голову пронзила мимолётная боль.

– Ты! Что ты со мной сделал?!

"Ну вот так всегда: сама выбрала, сама решила, а как кого-то винить - так старину Легиона. Эх, ты! Сама же назвалась моим противником, вот и паши теперь. По позапрошлой своей жизни помню: работа неблагодарная, сверхурочные не оплачиваются, у шефа мерзкий характер, спасаемые, как правило, всячески сопротивляются - жуть, в общем. А, и, как вишенка на торте - увы, профсоюз не предусмотрен"

– О чём ты говоришь?

"По регламенту, видишь ли, мне положен крылатый противник, - радостно извещает Легион.
– Папочкин посланник или что-то вроде того. Формальность, конечно, но ничего не попишешь. Но ты не переживай, это ненадолго! Вот рухнет мир, и все вернётся на круги своя".

Хочется побиться о стену головой, в идеале - не своей, но практичность, привитая в Академии, перевешивает: вот уж точно не время для бессмысленных телодвижений и стенаний на тему "Кто виноват и почему так вышло?". Надо вытянуть как можно больше информации из... противника - коль уж он так назвался.

– То есть, я не могу говорить напрямую ни с кем, кроме вас с профессором Балом?
– вопрошаю деловито.

"Ты не можешь влиять на выбор - тот, что обрушит мир или спасет его, - отметил Легион.
– Можешь болтать, с кем хочешь, хоть со стеночкой. Но не с Мером, нет! Следующий выбор - как раз за ним, и твои слова могут повлиять на него. Но вообще, ограничения всегда разные. С некоторыми говорить можно, а касаться нельзя, кому-то можно явиться лишь во сне, а некоторых посетить бестелесным голосом. Не боись ты разберёшься в процессе - методом проб и ошибок"

– Дурацкие правила!

"Скажи?" - насмешка.
– "Я и сам не в восторге, веришь? Но так уж устроен мой папочка: он страстно обожает азартные игры и пьесы с неожиданным концом да поучительной моралью. Одна проблема - он терпеть не может объяснять роли и правила, а ещё меняет их по сто раз на дню в зависимости от настроения".

Я пробормотала себе под нос нечто ругательное, зело неприличное: помянула и Легиона, и колдунов, и их нетрадиционные отношения с ангелами, пророками и прочими светлыми порождениями.

Потом, правда, вспомнила, что профессор Бал и Лис тоже вроде как светлые, слегка устыдилась и к Меру снова подлетела. Оглядела чёрную шкуру быстро - убедиться, что не поранился случайно. Умом понимаю, что переживаю не о том, но мало ли, что может в этой неразберихе случиться? Пролетела сверху, изловчившись, ласково огладила крыльями. Не верила всерьёз, что иллюзию спадёт, но попробовать-то надо... да и прикоснуться к нему, что уж скрывать, хочется.

Наложение крыла в этом случае, предсказуемо, не подействовало. Чему удивляться? Я-то, конечно, великая богиня мудрости - всем белочкам, начиная с Рата, на смех - но куда уж мне пытаться сладить с иллюзиями да наваждениями, ниспосланными Легионовым папочкой? Такого мои крылья не могут - и оно, наверное, к лучшему. Говорил же когда-то профессор Бал... то есть, судя по всему, Неназываемый Пророк: "В некотором смысле любой мир является наваждением. Весь вопрос состоит в степени достоверности. Именно потому Творцы миров - это, в первую очередь, мастера иллюзий, достигшие, правда, в своем деле могущества, какое нам и понять не дано".

Так что ну её, способность развеивать иллюзии Мастера. Будь она у меня, от одного взмаха моих крыльев мир шёл бы рябью, а то и рвался бы, как ветхое полотно, открывая путь чистой и холодной Тьме Предвечной, присутствия которой в изначальном виде ни одно измерение не переживёт. Оно мне надо, такое вот счастье?

Кинув на Мера в последний взгляд и убедившись, что ему вполне себе весело, решительно полетела прочь, в Академию. Посмотрим, позволят ли мне правила игры поговорить с друзьями. Вот ведь вляпалась, прости Мать, в мироспасение...

Глава 15. О истинных причинах катастроф, героизме и иллюзиях

– Прошу прощения… – начала Алиса.

– Попрошайничать неприлично, – перебил её Король.

Л. Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

– Ну, и что мы будем с этим делать?
– спросил Сан растерянно.

– Писать завещание?
– предположила Ана.

– При всем уважении, почтенная госпожа ректор, сомневаюсь, что после будет кому его зачитывать, - вздохнул наш старый подслеповатый библиотекарь, нервно поправляя очки.

– Ну как же так?!
– в голосе нашего вечно спокойного изобретателя - почти истерика.
– Как они могли оставить это здесь? Идиоту же понятно, что рано или поздно оно рванёт! Да это ангелово чудо, что до сих пор этого не случилось, безо всяких там спятивших демонов!

Я, невидимая для всех участников беседы, стояла и мрачно обозревала открывающийся апокалиптический натюрморт, благо взглянуть было на что.

Тут надо кое-что пояснить: любая магия является преобразованием одного вида энергии в другой. Это базовое правило, с него мы начинаем обучение в Академии Чернокнижия, и вбивают нам в головы накрепко, что всякая такая метаморфоза имеет свою цену.