– А ты испугалась и спросила: а что? Что-то горит?

– Да, ответила ты. Твоя голова!

– Еще бы не помнить. Я вспоминаю об этом каждый день.

– Правда? А я иногда устраиваю себе разгрузочные дни.

Мы веселимся, как школьницы на последнем ряду. Увлекательное занятие завораживает. Настолько, что мелькает мысль: а не спиться ли мне? Алкоголичке всё нипочем, да и боль они чувствуют по-другому…

И в тот же момент, словно романтики не хватало для антуража – раздается гитарный перебор. На небольшом возвышении, слева от стойки бара, появляется Джи. Местный вокал. Без гитары я его не видела, и иногда мне кажется, что раздельно они не существуют.

– Я не смогу остаться без тебя.

Ты в снах моих – твое лицо и тело.

Под белым небосводом сентября

Молчишь. Молчи, ты этого хотела.

У Джи приятный голос. Я могла бы слушать его бесконечно, если бы мне нравились песни про любовь. Обычно в позднее время мы покидаем заведение. Хоть «У шкипера» и в самом начале Блошки, каждым уходящим часом она готовится подтвердить плохую репутацию. Но сегодня мой прощальный вечер и я опускаю планку.

Ресторан заполнен. В основном, парочками. Они сидят за столиками, между перекрытиями, когда-то служившими опорой для верхней палубы. Только в дальнем углу засела чисто мужская компания и до меня долетают отдельные, самые экспрессивные возгласы. Текстуру дерева подчеркивают стилизованные под старину лампы. Теплый свет заполняет пространство, окрашивает лица посетителей в приятные глазу тона. Некоторые танцуют. Я вижу, как молодой человек в страстном порыве прижимает к себе девушку в коротком, прямого покроя платье. Рядом кружится еще одна пара – у женщины воздушный шлейф, расшитый бабочками.

– У счастья пауза. И небо на краю.

Шагнуть за край, решиться верить в чудо?

А там, за краем, я тебя найду?

Ведь ты меня искать не будешь…

До меня доходит текст, идущий в унисон к моим мыслям, и я опять возвращаюсь к началу. Сволочь, какая ж ты дикая сволочь, Макс! Не убивай меня, слышишь?

Убивай себя!..

– Герти. Еще? – Голос Тильды снова открывает для меня действительность.

– Пожалуй, мне достаточно. Скажи, Тильда, ты веришь в любовь?

– Поясни смысл, подруга.

– Настоящую. Глубокую. Чтобы вместе и навсегда.

– Еще больше вопросов.

– Когда думаешь о нем все время, и он о тебе. Когда хочется быть с ним постоянно, трогать его. Целовать.

– Ты говоришь о сексе?

– Только как одной из составляющих!

– По-твоему, так и получается.

– Хорошо, а, по-твоему, как должно получаться?

– Наоборот. Когда без него не хочется жить. Да и не можется.

– Ммм. А такое бывает?

– Я не пробовала. У тебя не спрашиваю.

– Не спрашивай… Говорят, ваши мужчины хорошие любовники.

– Ага. И говорят так женщины ваших видов. Сотнями слетаются в Слепые кварталы. Ты же знаешь, у нас там нет света, полная темнота. И да – нашим мужчинам не важно, как выглядит женщина. Они – как и я – видят по-иному.

– Может, мне тоже туда сходить? – усмехаюсь я. И про себя добавляю «напоследок».

– Интересная тема. Думаешь, Перси одобрит?

Я хмыкаю снова. Стану я спрашивать Перси! Подумаешь, на крайний случай, останусь наедине со своей бедой и без единственного, удерживающего меня на плаву человека. Уж гнобить себя – так до последних соплей.

Ресторан взрывается гитарными переливами, на сцену выходят все, кому выпитое не дает спокойно сидеть на месте. Всё поет, танцует, мечется в огнях. Пожалуй, пора просить счет.

И вдруг.

Мираж. Откуда он взялся? В пустом круге света проявляется мужчина. Между правым бортом и стойкой бара, чуть поодаль от танцующих пар. Почему мне кажется, что даже в толпе вокруг него образовался бы вакуум? Рост под два метра, широкоплечий. Короткая стрижка черных как ночь волос, крылья татуировки, спускающейся от левого уха в отворот рубашки. Застегнутая на предпоследнюю пуговицу, она обнажает грудь. Такой совершенной формы, что у меня темнеет в глазах. Он стоит, чуть расставив ноги, засунув руки с небрежно подвернутыми рукавами в синие брюки. От созерцания крепких, мускулистых ног я перехожу выше. Жесткое, угловатое лицо с чуть выступающим подбородком, хищно вырезанные ноздри и почти брезгливо поднятые углы рта. Крупного с резко очерченными губами. Он поворачивает голову и его глаза методично обстреливают зал.

У меня сбивается дыхание. Неужели? Я боюсь верить. Именно так в моем представлении он и должен выглядеть. Профессиональный знаток переломов и любитель гематом.

– Герти? – Как сквозь туман доносится до меня. – Это самец?

– Альфа самцее не бывает, – я с трудом прочищаю горло.

В тот же миг его взгляд останавливается на мне. И я получаю такой разряд ниже пояса, что мне выносит мозг. Я что-то должна сказать, как-то поступить? Подойти к нему? С чего начать?..

Боже! Куда подевались мои заготовки?!

– Герти, послушай, я не уверена. Мы с тобой много выпили… Но хочу предупредить…

Голос Герти отдаляется. Летит к дьяволу ресторан, скрываются во мраке люди. Вспыхивают огни светильников, освещая путь. Мужчина делает шаг.

Ко мне. Я точно знаю. Наш зрительный контакт вечен, как наша планета. В космосе, оторванном от действительности мы плаваем – два наших тела, разумными галактиками идущими на сближение.

– Герти!

Мужчина делает всего один текучий как замедленное время шаг и опускает одну руку на спинку моего стула, а другой опирается на стол. Я оказываюсь почти в его объятиях. Нас разделяют сантиметры – и видит праматерь, мне ничего на свете так не хочется, как их сократить! Вместо того чтобы отпрянуть, я двигаюсь к нему. Я касаюсь волосами его подбородка, чувствую запах, терпкий, мускусный с примесью чего-то смутно знакомого.