– Что с ним, мать его, случилось?
– раздраженно буркнула она.
– Он должен был быть здесь сорок пять минут назад.

– Если достанет кокс, - напомнила Сондра.
– Может у него не получилось.

– Да, - Хильди откусила кусочек палочки и замурлыкала от удовольствия.

Сондра посмотрела на круллер, вспомнив улыбку на лице Мэгги, когда та ела свой пончик два месяца назад. Сондра навещала ее в Коннектикуте, и они провели день вместе.

– Моя дочь любит их, - тихо сказала Сондра, улыбаясь.

– Не знала, что у тебя есть дочь, - пробормотала Хильди.

– Да. Мэгги. Ей шесть лет.

– Боже, это хорошо. И как она выглядит?

Сондра вновь откусила круллер и вытерла губы салфеткой.

– Кудрявые светлые волосы, большие голубые глаза. А умненькая! Она стала говорить задолго до того возраста, как это начала делать я. Конечно, меня не было рядом, когда все произошло; я работала на того урода Седрика. Пока кто-то не сделал милость всему гребаному миру и не воткнул нож в шею этого мудака, – в ее голосе послышалась горечь. – Его нашли в мусорном баке позади итальянского ресторана на Бродвее.

– Да. Слышала об этом.

– Лучшее, что случилось после изобретения пенициллина, - oна перевернула в руке недоеденный круллер.
– Она живет с моей сестрой в Коннектикуте. Я имею в виду Мэгги. Я ненавижу свою сестру, а она ненавидит меня. Но она любит детей, поэтому я решила, что для Мэгги так будет лучше, - oна снова собралась откусить пончик, но передумала.
– Я стараюсь навещать ее почаще.

Она завернула в салфетку серповидные остатки круллера и выбросила их.

Мимо прошли два молодых латиноамериканца, один из которых держал в руках портативную стереосистему, пульсирующую от мощного ритма. Оба улыбнулись Сондре и Хильди.

– Ты выбросила свой круллер, - сказала Хильди, обвивая губами край пончика.

Когда она отодвинула его от себя, кусочек заварного крема прилип к нижней губе, и она слизнула его кончиком языка.

– Больше не голодна.

– Эй, - прозвучал голос.
– Мне понравилось, как ты ела.

Они повернулись и увидели подошедшего мужчину в дождевике, его глаза с улыбкой смотрели на Хильди. У него были вьющиеся волосы, редеющие кверху, и очень густые брови, спутанные с ресницами.

– Да? – проронила Хильди с ухмылкой.

– Да, - oн встал перед ней.
– Думаешь, ты могла бы попробовать мою палочку с кремом?

– Если будешь себя хорошо вести, я съем всю твою чертову выпечку, дружочек.

– Да?
– eго голова качалась вверх-вниз.
– Да, конечно, я думаю, все будет нормально. Что скажешь, если мы немного пройдемся и поговорим об этом?

Хильди повернулась к Сондре и протянула ей свой пончик.

– Хочешь доесть?

Но прежде чем та успела ответить, мужчина ухмыльнулся и сказал:

– Нет, нет, возьми с собой, - его голова покачивалась, как надувной мяч на волнах прибоя.

– Увидимся, - бросила Сондра отходящей с мужчиной Хильди.

Она закурила еще одну сигарету и пошла по тротуару. Дул ледяной ветер, и ноги в чулках болели от холода. Ей было двадцать три года, но морщины вокруг ее глаз и рта, хотя и не глубокие, делали ее выглядящей старше тридцати.

– Эй, детка, - произнес невнятный голос.

К ней подошел толстый растрепанный мужчина лет пятидесяти. Когда он находился еще в нескольких футах от нее, она уже учуяла запах джина в его дыхании и на передней части пальто.

– И что ты делаешь на таком холоде, а?

– Жду свой лимузин, спасибо, - oна вернулась к стене.

– Ой, да ладно, дорогуша. Сколько? Двадцать баксов? У меня есть двадцать долларов.

– Извини.

– Ну давай, детка.

– Проходи.

– Ты же не собираешься меня отвергнуть, а?

– Иди спать и трахай себя сам, друочек, - отрезала она.

Он смеясь качнулся по направлению к ней.

– Сам не могу с этим справиться, - oн хихикнул.
– Нужна чья-то помощь. Может дашь мне руку?
– oн шагнул вперед и потянулся к ее руке.

– Эй, эй! Отвали!

Он закатился напряженным хриплым смехом.

– А то что, милая, вызовешь копов?
– eго смех перешел в кашель, и через мгновение он согнулся, держась за живот. Он сплюнул, затем распрямился и сделал еще один шаг к ней.
– Давай, детка, давай немного...

– Извините.

Сондра обернулась, услышав глубокий, чистый голос. Поразительно высокая фигура стояла рядом с углом здания, скрытая в тени, руки мужчины были засунуты в карманы длинного черного пальто.