– Это да, негоже, – кивнул Серафимыч. – Но за молчание требую надбавку!

– Все получишь! – ведьмочка кинула ему пару пузырьков. – Сюда нальешь эмульсии, только смотри, не пролей! Никаких надбавок не будет!

– Одни угрозы, окаянная! Никакого уважения к старости! Тьфу… – Серафимыч исчез, оставив после себя запах затопленной бани. Видимо, Элла вызвала его из интересного места, поэтому домовой и был недоволен.

– Элла, это же…

– Что? Клуб по интересам, у каждого он свой! – вздохнула ведьма, рассматривая меня с ног до головы. Видимо, все потрясения сегодняшнего дня отразились у меня на лице и вызывали жалость. – Успокоительное накапать?

Кивнула, иначе ночью не усну, а завтра пары с Альманом и, великий дух, с Дирканом. Как ему в глаза смотреть?! Может, Элла даст пузыречек с собой?

– Ищи плюсы в ситуации, – дала совет ведьма вместе со стаканом. – Просто представь, что ты бы попала в клуб почитателей Альмана. Думаешь, у них идут высокоинтеллектуальные беседы на тему войны и мира или просветленности сознания?

Представила. Стало хуже. А ведь туда пошла Жозефина с Амо! Подумать только, на какой риск девчонки пошли, чтобы стать частью тайного сообщества! Если нас обнаружит Диркан, с высокой вероятностью отчитает, посмеется и отправит спать, но если узнает Альман… Я засмеялась, понимая, что попала на чудесный факультатив.

Пока Элла принимала ванну, напевая странные песни, похожие на заклятия, я листала учебники в попытке найти что-то про землян, зелмян и попивала коктейль из воды и трех успокоительных настоек. Доза моему неподготовленному для иномирного лечения организма оказалась большой, поэтому отсутствие полезной информации в учебном пособие меня уже не волновало, как и воспоминания о Латосе или о грядущих парах с Альманом. Блажество. Спокойствие. Сердце ровно бьется и глаз не дергается. Прекрасное лекарство, надо бы узнать рецепт на будущее, явно ведь не последний раз в таком состоянии возвращаюсь в комнату.

Руки сами потянулись к Эллиным записям, читая которые, я испытывала какое-то странное удовольствие. Они и в подметки не годились нашим сухим записям по боевой магии. Там один сплошной расчет, построение формул, установление связей, как функция в вычислительной машине, будто мы должны были стать механизмами, а в зельеварении нужно было чувствовать, доверять внутреннему голосу, хотя без расчетов и здесь не обошлось.

На часах уже было двенадцать, когда я приготовилась лечь спать, сладко зевнув. Безмятежный сон – это то, что нужно измотанному организму. Но в дверь раздался требовательный стук, от которого мое спокойствие треснуло. После комендантского часа тут попросту никто не должен ходить! Провокация? У Латоса закончилось терпение? Очень жаль, но магия не позволит ему выломить дверь и утащить лакомый кусочек, то есть меня. Стук повторился, кто-то за дверью не собирался сдаваться.

– Кто там? – крикнула я. – Если что, две девушки ни за что никого не впустят к себе в комнату в такое время.

– Похвально, но вам придется открыть, кера Софи, – великий дух магического единорога, это Альман пришел! Я только успокоилась, а он решил добить меня, что ли? – Кера Софи, у меня есть допуск во все комнаты, может, сами откроете?

Я? Собственноручно разрушу последнее препятствие между жизнью и возможной смертью?! Зачем он вообще пришел ко мне в комнату, с какой стати такая забота? Впрочем, может, куратор решил дать задание или наказать за кучу ошибок в практической работе, а как известно, для таких дел ограничений по времени у Альмана не существует. Мне пришлось выскользнуть из-под одеяла и пошмыгать до двери.

– Добрый вечер, кера Софи, – произнес Альман, осматривая комнату изучающим взглядом. С проверкой, что ли пришел? – Как себя чувствуете?

– Прекрасно, – ответила я, приготовившись закрыть дверь, но выставленный вперед носок сапога Раймонда не позволил этого сделать. – Что-то еще, профессор?

– Да, кера Софи, – уже резче произнес Альман, не сводя с меня взгляда, – вы пили лекарства?!

– Это лечебная настойка.

– С ума сошли? – взгляд темнел с каждой секундой, сводя на нет действие той самой настойки, так хорошо успокоившей мои потрепаннее нервы. Как только Раймонд почувствовал мое душевное равновесие?! И ведь сразу пришел, чтобы его разрушить. – Кера Софи, я требую объяснений!

– Вы пришли в полночь к своей студентке, чтобы выслушать, почему она выпила настойку? – переспросила я, с опаской поглядывая на мужчину, стоявшего за порогом и не собиравшегося уходить. – Я действительно отчитываться перед вами в каждом своем действии?

– Именно так.

– Почему?

– Потому что этого требуют правила, кера Софи, и я отвечаю за вас лично, – глаза практически черные, но хладнокровия мужчине не отнимать – на лице не дрогнул ни один мускул. – Вы знаете, куда пришли, и никто не снимал ответственности с преподавателей за жизни керов. Если мы можем предотвратить несчастные случаи, мы это делаем, а не оставляем учащихся выбираться самим из их проблем. И я совсем не понимаю, о чем вы думаете, когда напрасно рискуете своей жизнью. Настолько гордая и самоуверенная? Довожу до вашего сведения, смелость не имеет ничего общего с глупостью.

– Снова… – я тяжело выдохнула, заглядывая в беспощадный взгляд Альмана. Теперь еще по ночам он решил унижать меня и доказывать, что место на его факультете не для такой девчонки. – Мне казалось, что мы разобрались со всем на занятии, профессора Альман. Можно я отдохну?

– Нет, кера Софи, – отрезал куратор, вцепившись в дверь рукой. Теперь его голос звучал еще строже, так, чтобы пробрало до костей. – Почему вы не сказали мне, что проводили сеанс связи накануне?!

– Откуда вы знаете?