Шрифт:
Этой ночью Софи хорошо спала, несмотря на эмоциональную перегрузку. К сожалению, она не видела выражения Эра Латоса, получившего сообщение, не услышала его шепота «по ее мнению, это неподозрительно?» и раздавшийся следом смех. Тем более, даже в страшных мыслях она не могла представить, что от удивления исказилось не только лицо эльфа, но и профессора Альмана, занимающегося проверкой жизни своих керов. Подумать только, среди всех снова отличилась кера Софи! Сначала подумал, что это какая-то шутка, девчонка не может так написать… А если может? И эта опасная мысль, мелькнувшая искоркой в голове, дала ему тему для размышлений на всю оставшуюся ночь.
Расследование зашло в тупик, единственное, что удалось сделать – замести следы с помощью магии и способностей Эра. На этом всё, ниточки, ведущие к Керону обрывались несколько десятков лет назад. Казалось, что с последней и единственной экспедицией а Землю его больше ничего не связывало, кроме того отчёта. По вечерам мне приходилось изучать всеобщую историю, но за неделю я продвинулась всего на сто пятьдесят страниц: про людей ничего не узнала, зато уже без проблем могла перечислить всех герцогов, князей, назвать по именам всех мужчин правящих когда-либо династий, которые за первый век существования Лионора успели смениться восемь раз.
На учебном поприще было еще хуже: Альман стал жестче, хотя это раньше казалось невозможным. На первом занятии ночной физподготовки я попросту не смогла рассмотреть, куда наступать, и в результате с первым шагом угодила в пыхтящее болото. Пока все бегали по плацдарму, о чем свидетельствовал хлюпающие звуки сапог, я по шею сидела в густой жиже, чувствуя, как пощипывает кожу от соприкосновений с непонятной смесью. Два часа без движения стали невыносимо скучными. Да, я, в отличие от других, ушла с поля непокалеченной, зато грязной и вонючей. Кстати, из жижи меня достал лично Альман, подцепив одной рукой за промокший воротник.
– В следующий раз будете внимательней, – конечно, не удержался от комментария куратор.
– Если у меня появится ночное зрение, то непременно буду, – буркнула я, поняв, что ткань облепила тело и мешает дышать. – Серафимыч пошлет меня самостоятельно стирать вещи, великий дух, чем это вообще отмывать?!
– Хм, – усмехнулся Альман, разжимая свою руку, потом зыркнул глазами так, что даже в темноте я заметила синеву его глаз. Было в них что-то зловещее, хитрое, заставлявшее делать мелкие шажки назад в попытке бегства. – Подождите, кера Софи, вас ждет наказание за ваше пропущенное занятие.
– Но я тут была, – попробовала оправдаться, понимая, что Альман на самом деле прав. Быть на занятии значит умирать от изнеможения, слышать крики, испытывать муки, проклинать куратора, а я, можно сказать, лечебные грязи принимала. – Что нужно делать, профессор Альман?
– Постирай, – он стянул с себя куртку и кинул мне.
Я так опешила, что не сразу поняла, что ее нужно поймать. Это ведь личная вещь куратора, пропитанная его потом, запахом, хранящая тепло тела, и сжимать ее в своих руках все равно что тискать самого Альмана. Мне руки оторвут за одно прикосновение к этой священной вещи, кажется, что Амо с Жозефиной, обернувшись, уже прожигают взглядом мою хрупенькую фигурку. Великий дух, ведь куртку еще надо нести в своих руках через весь кампус, а потом возвращать при свете дня! Нет, нет, нет! Альман нахмурился, видя меня, качающую головой над валящейся у ног курткой.
– Кера Софи, немедленно поднимите! – прикрикнул он, и тело послушалось этой команды. Руки сразу обожгло, будто черная куртка горела ярким огнем, привлекая всеобщее внимание к моей персоне. – Теперь идите!
– Профессор Альман, я не умею стирать, – врала, как могла, то есть плохо и неправдоподобно. Но от одной мысли, что Элла увидит мужскую куртку в моих руках, становилось дурно.
– А что вы умеете? – наклонился ко мне он, снова сверкнув глазами. Кожа мгновенно покрылась мурашками от звона его голоса. Мужчина, казалось, забавлялся. – Не утруждайте себя, кера Софи, я знаю все о ваших успехах. Лучше всего вам удается стесняться и пугаться.
– Вы правы, профессор Альман, – проскрипев зубами, ответила я. Демон бы его побрал за такое отношение!
– Раз прав, то вы должны меня слушаться, кера Софи, – губы едва коснулись уха, в очередной попытке меня смутить, и я действительно едва удержала себя на месте. От Альмана исходило столько силы, уверенности, он будто был горой, на фоне которой мелкий пенек вроде меня казался никчемным. Стоило порыву ветра взъерошить его волосы, заставив ненароком их коснуться моего лица, и я дернулась. Только вот крепкая рука Раймонда вовремя схватила, не дав упасть. – Ваша неуклюжесть совсем не очаровательна, кера Софи. Думаете, вы еще можете исправиться?
– Не давите на меня так сильно, профессор Альман, – трясущаяся от негодования ответила я. И благо он не видел моего пунцового лица, на котором отражались все бурлящие внутри эмоции. – Я с первого раза поняла, что вы имели в виду, не нужно лишний раз напоминать о моих… недостатках.
– Постараюсь, кера Софи, – и с полуулыбкой на губах смилостивился, – пришлите очищенную одежду с домовым.
Это звучало, как величайшее одолжение в его жизни. Он понял ситуацию? А может, решил пойти навстречу?! О нет, Альман лишний раз хотел показать мне на недостатки, ведь он так часто вынужден смягчаться, идти на какие-то уступки, противоречащие его принципам обучения, потому что я… слишком нежная. Один сплошной милый недостаток. Средневековая девственница-монашка, а ему нужна Амазонка или Клеопатра, женщина, которая схватит даже Альмана за его железные я… Вот снова увлеклась, не замечая, что комкаю в руках куртку профессора.