– В твоих хоромах тоже каждый может найти твою захоронку?
– подбросил я кость обложившим меня зверям. И её тут же подхватил Усатик.

– Ты уверен, что не там? Туземец пожал плечами.

– Я уверен, что, когда мы его утюжком станем гладить или в задницу паяльник вставим, он на блюдечке нам все поднесет. Присмотри-ка за ним. Он убрал пистолет от затылка и достал из-за пазухи маленькую портативную радиостанцию. Приоткрыл боковое стекло, высунул наружу антенну. Щелкнул выключатель, и за спиной слабо зашуршало.
– "Десятый", я "Два-два", вызываю на связь.

Тут же отозвался мужской голос, показавшийся мне знакомым.

– "Десятый" слушает.

Не зря Горелый предупреждал, что эти мафиози оснащены первоклассной техникой.

– Задание выполнил, но груз ещё не готов.

– Выяснили, откуда забирать?

– Похоже, с базы, уточнять придется на месте.

– Когда там будете?

– Минут через сорок. Еще вот что: стюардесса, кажется, заболела.

– Знаю. Конец связи.

Под авиаторов работают, сволочи, чтоб не сразу раскусили, если засекут эти переговоры. Кажется, Дину разоблачили. Тогда плохи её дела, как и мои..

"Два-два" убрал радиостанцию и снова приставил пистолет к затылку.

– Трогай, Достоевский. Надеемся, дома у тебя найдется утюжок?

Спину обдает жаром, будто раскаленный металл уже коснулся тела, но я тут же отогнал видение надеждой: едем ко мне на квартиру, а дома и стены помогают - там есть кому защитить меня. И тут же окатывает леденящая волна - ночевать-то я собирался в квартире матери, о чем предупредил Горелого; значит, прикрытие будет в другом месте. Остается одно - врезаться в столб или ещё во что-нибудь.

Только взялся за ключ зажигания, как Усатик отстранил мою руку.

– Дай-ка я за руль сяду.
– Вытащил ключи (сообразительный), вылез из кабины и зашел со стороны водительского кресла.
– Двигайся.

Мне ничего другого не оставалось. Рушилась последняя надежда: в моей "задрипанной шестнадцатиметровке" тоже кое-что можно предпринять - на кухне на стенке справа висит набор ножей; один из них для разделки мяса, очень удобный и острый. И схватить я его могу сразу, едва переступив порог. На балконе тоже есть оружие, и тоже справа, на подоконнике - топорик, которым я мастерил нечто для хранения овощей и забыл убрать. В общем, надо не расслабляться и не терять веру..

Усатик включил зажигание и неспешно развернулся в обратную сторону.

– Ты куда?
– недовольно поинтересовался "Два-два".

– Проверим, не увязались ли топтуны.

– А-а. Не вылезай только на центральные, там быстро засекут.

– Не боись. Боксер, - улыбнулся Усатик, - прорвемся

Боксер, видимо, кличка Туземца, "Два-два" - позывной. А как в мафиозном мире величают Усатика? Он моложе Боксера лет на пять и выглядит по сравнению с ним хлюпиком - узкоплечий, длинношеий, с маленькими женскими руками, так что вырвать "баранку" силенок у меня хватит. Какая же у него кличка? Я бы дал ему - Сморчок.

Надо выбрать удобный момент, когда он будет сосредоточен, достаточно секунды, чтобы крутануть "баранку". Но он очень насторожен и внимателен.

Боксер убрал от затылка пистолет - снова выехали на Чистопрудный бульвар, здесь светло.

– Давай к Трубной, - торопит он.

Сморчок петляет из переулка в переулок, стремится, где потемнее. Когда отъезжаем от центра, он сбавляет скорость и жалуется с грустью:

– Сегодня снова занятия пропустил, этого хмыря велели пасти. А ты сдал на "красный пояс"?

– Когда? Наш Идол совсем озверел - то туда, то сюда, и все нас, будто других нет. Скажу откровенно, самбо мне больше нравится. Каратэ - в кино красиво, а примени его вот в такой ситуации. Но сейчас не до приемов.

Он и вправду спортсмен... Уцелеть бы, раскрутить их шайку!

Где же мое прикрытие? Хотя бы какая-нибудь машина случайно увязалась за нами, припугнула бы их. Нет, ни машин, ни топтунов, как называют специалистов по слежке блатники и преступники. Настроение мое окончательно падает, когда подъезжаем к дому, где я живу, - здесь тоже пусто, если не считать безгаражных машин соседей, ржавеющих под открытым небом зимой и летом "Может, в подъезде или на лестничной площадке?" - хватаюсь я за последнюю соломинку надежды.

Поднимаемся на лифте. Не зря кто-то из умных людей окрестил подобные ситуации законом подлости. Даже соседи словно сквозь землю провалились - ни души

Мои противники стоят вплотную по обе стороны, готовые в любой миг пресечь любые мои попытки к спасению.

Вот и заветная дверь со счастливым номером 88 - так утверждают соседи, и Дина это отметила в первый день посещения моей обители.

Руки предательски дрожат, но я умудряюсь сразу попасть ключом в замочную скважину и, осененный мыслью, что в коридоре темно, надо этим воспользоваться, поворачиваю ключ лишь наполовину, щелкаю им, будто бы заело. Мысли стремительно мелькают в голове, восстанавливая в памяти все, что находится в коридоре и что можно использовать в качестве оружия. Вешалка для одежды. Тумбочка для обуви. Вешалка с одежными щетками. Японский зонтик в футляре... Не густо. И все это - разве что муху прихлопнуть...