Выбрав удобный момент, я вылез из-за стола и покинул трапезную на английский манер - не попрощавшись ни с кем.

Видимо, поминки не оставили бы следа в моей памяти, если бы на следующий день Максим Максимыч, сын Сарафанкина, осматривая машину отца, не спросил:

– А кто этот ваш приятель, что сидел рядом, и какие у него были отношения с отцом? Я удивился.

– Я видел его впервые. И какие у него были отношения с отцом - понятия не имею.

– Надрался до чертиков, пришлось оставить его ночевать, - в задумчивости высказал свое неудовольствие Максим Максимыч.
– А на рассвете я проснулся, смотрю, шарит в книжном шкафу. Спрашиваю, вам чего? Опохмелиться, говорит, не найдется? Башка трещит. Пришлось опохмелять. С трудом выпроводил его.

Все-таки в меня прочно уже вселился следовательский синдром.

– А мать не знает этого человека?
– спросил я.

– В жизни никогда не видела и ничего о нем от отца не слышала.

– Кто же его пригласил на поминки?

– Я думал, он с вами, со стоянки...

Картины, как приземистый крепыш шарит в книжном шкафу, как стреляет из газового пистолета в лицо Максиму Петровичу, а затем Светлане Борисовне, как включает зажигание мотора, прикрывает ворота гаража, замелькали в воображении.

Кто же он, этот человек? Что искал в квартире Сарафанкина?

4

Прошла неделя после гибели Максима Петровича и Светланы Борисовны. Следователь каждый день появлялся на нашей стоянке, беседовал то с одним, то с другим, но ничего вразумительного, похоже, не нашел. На мою очередную гипотезу: а не в любовном ли треугольнике дело - мог же у Максима Петровича ревнивый соперник объявиться, - с усмешкой хмыкнул:

– Может, никто и не убивал их, отравились выхлопными газами.

– А медицинская экспертиза?

– Нашим медикам только поросят кастрировать. "Можно предположить... Вполне вероятно..." Предположить, откуда вынуть, куда положить, мы и сами мастаки. А сказать точно - у них, видите ли, аппаратура не позволяет.

Да, пыл Анчуткина заметно поубавился, а во мне, наоборот, росла уверенность в злодеянии и в том, что убийца вольно или невольно дал нам козырь в руки.

– А мужчина на поминках? Что ему надо было в квартире Сарафанкина?

Анчуткин криво усмехнулся.

– Что надо алкоголику? Напиться, нажраться на дармовщину.

– Но на алкоголика он не был похож.

– А сам рассказывал и написал, что водку лакал, как воду.

– Лакал, но не пьянел.

– Пока чуть за столом не уснул. Знаю я эту братию. "Знает он, хвастун несчастный. Первый раз настоящее дело доверили, и загубит его", - шился я.

– А если он специально, чтобы остаться?

– Зачем? Какие могли быть у Сарафанкина компрометирующие документы? Все автомобильные и гаражные дела, которые он в своем сейфе держал, я уже забрал.

Будто бы и убедительно, но внутренний голос говорил мне совсем другое, и я сказал, не сдерживая раздражения:

– Тогда завершайте быстрее. У нас из-за вас строительство приостановилось.

– Почему это из-за нас?
– не согласился Анчуткин.
– Кстати, вчера здесь был представитель районной общественной инспекции, интересовался дополнительным разрешением на пристройку пятидесяти гаражей. В тех бумагах, которые лежали в сейфе, разрешения нет. Вот, видимо, потому и прекратили строительство.

– Может, дома?
– неуверенно спросил я скорее себя, зная, что автостояночные дела Максим Петрович никогда домой не брал.

– Нет, я звонил.

Вот так незадача! А без разрешения при сегодняшней ситуации нам быстро все каналы перекроют.

Где же документ? Документ, за который каждый претендент на гараж заплатил двести рублей, не считая стоимости самого гаража и строительства только за разрешение на пристройку. Максим Петрович накануне был у Гарфинкеля и сказал мне, что все в порядке. Мы заключили договор с подрядчиком... Как же его фамилия?.. Это был уже не Гусаров. Вспомнил Рогалин. К сожалению, ни телефона, ни других его данных у меня не имелось. Должны быть у казначея, собиравшего деньги и расплачивавшегося с ним. Звоню ему. Он уже в курсе дела, даже больше, чем я.

– Рогалин предупредил меня - вас он не нашел, - что районная инспекция запретила производить работы, пока не будет подписано разрешение, - сказал казначей Скормилец.

– Разве разрешения не было?
– удивился я.

– Устное было. И Максим Петрович говорил, что Гарфинкель на днях подпишет и пришлет.

С Гарфинкелем мне связаться не удалось: ни на работе, ни дома его не нашли. Знаю, что Сарафанкин ловил его по утрам в поликлинике. Решил и я завтра же отпроситься со службы и навестить нашего "спонсора".