Мне сразу вспомнились вещи Гвоздика, разбросанные по всей комнате. И как фейки тут вообще что-то находят? И с чего их знахарке пришло в голову сидеть в таком странном месте?

То, что я заблудилась, я поняла не сразу. Только когда после полчаса блужданий в лабиринте контейнеров решила вернуться и начать обход заново. Проход я не нашла. Более того, даже музыка, доносившаяся раньше с танцпола, стихла. Я ушла так далеко? Откуда тут вообще такие расстояния? Это же все находится на территории рынка! Обычного городского рынка!

Я прибавила шаг, слушая, как тревожно хрустит под ногами снег. Прошла вдоль хищно распахнутой пасти контейнера с какими-то черными мешками, мимо груды сваленных прямо на землю манекенов, которые напугали меня до чертиков сначала своим видом, а потом тем, что я наверняка запомнила бы их, если бы они встречались прежде. Значит, этой дорогой я еще не проходила. И куда меня занесло? Может, крикнуть? Позвать на помощь? Мысль была здравой, но я не смогла заставить себя нарушить царящую вокруг тишину. Вместо этого еще ускорила шаг. В душе зашевелился страх, грозящий перерасти в панику. И с каждым новым коридором лабиринта он нарастал. Я почти сорвалась на бег.

Мешок с рассыпавшимся зерном, контейнер, почти полностью заполненный теннисными мячиками, несколько ящиков, преграждающих дорогу, высокая куча песка прямо на снегу. Я все это видела в первый раз!

Насмешливый негромкий голос совсем рядом заставил меня подпрыгнуть от испуга:

— Дорогу показать?

На высоком ящике в нескольких метрах от меня сидел фейк, и я даже не сразу узнала в нем Гвоздика — настолько непривычно тот был одет. Столкнись я с ним на улице и, честное слово, приняла бы за человека. За мальчишку-подростка. Никаких цветов, кроме серого, куртка, простые брюки, шапка, полностью скрывающая рыжие волосы. Даже золотистые глаза потускнели. Нет, потемнели, стали серебряными.

Но это все равно был Одуванчиков!

— Гвоздик! — я не сдержалась и обняла фейка. — Как хорошо, что ты здесь!

— Ничего в этом хорошего нет, — рассмеялся фейк, неожиданно с готовностью ответив на мои объятия.

Блин, а чего я ждала? Это же Гвоздик! Он всегда готов повиснуть на любой подходящей дурехе.

— Ну, кроме обнимашек, — добавил он, даже не думая разжимать кольцо своих рук.

Тот факт, что его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего, фейка нисколько не смущал.

— Что, Клык послал вас с Вандерштутелем подальше? — спросил он, обдав меня запахом какой-то ментоловой жвачки.

— Да. Клык сказал, что не лечит эльфов.

— А про хершт он что сказал?

Я замялась.

— А про хершт ты даже и не спрашивала? — догадался Гвоздик.

— Урфин сказал, что не стоит спрашивать Клыка прямо, — промямлила я.

— Урфин, как и все гномы, перестраховщик и зануда. С Альдровандой такой подход не сработает. Я отведу тебя к ведьме, но ты прямо скажешь ей, что тебе нужен хершт.

— А почему к ведьме? Я думала, она знахарка!

— Ну и это тоже, — не стал отрицать Гвоздик, наконец отцепившись от меня.

— Я рада, что ты пришел, — сказала я, шагая рядом с фейком.

— Если бы ты тут окончательно заблудилась, мне пришлось бы искать новую квартиру, — усмехнулся Одуванчиков, — но я все еще считаю, что мы зря в это впутались. Привет, Альдрованда.

Эту последнюю фразу Гвоздик произнес так неожиданно, что я даже не сразу поняла, что он это не мне. Оказывается, я не дошла до фейской знахарки каких-то полсотни метров!

В открытом контейнере стоял небольшой плетеный столик, на столике — лампа, рядом со столиком располагалось плетеное кресло, в кресле с трубкой во рту сидела пожилая дородная фейка. В многослойной цветастой юбке с рюшечками она напоминала куклу на самовар. Это точно была фейка, но только с какими-то расплывшимися фейскими признаками: ее волосы были, как и положено, кудрявыми, но не рыжими, а иссиня-черными, глаза отливали не золотом, а серебром, но главное даже не это, а само выражение ее с виду мягкого лица.

«Что-то не то».

Вандерштутель оказался прав на все сто процентов. Именно эта мысль и появилась у меня в голове, когда я увидела Альдрованду.

— Чего надо? — спросила знахарка, не выпуская трубку изо рта.

Голос у нее был тонкий и мелодичный, совершенно не вязавшийся ни с ее внешностью, ни с манерами.

Вот что, так прямо и сказать? Я обернулась за поддержкой к Гвоздику, но того и след простыл! Вот куда он делся?

— Ну? — нетерпеливо произнесла Альдрованда.

В конце концов, а чего я боюсь? Это ведь просто лекарство.